— Хорошего помаленьку, — пробурчал Станислав и, поднявшись в полный рост, обратился к погонщикам: — Мы не хотим проблем! Нам надо только побеседовать с вами! Сейчас мы подъедем ближе, чтобы не орать! Сохраняйте спокойствие, и никто не пострадает!
— Моя школа, — не преминул я отметить свои заслуги, в ответ на Олину кислую мину. — А что? Хорошо ведь говорит.
Павлов подкатил грузовик к процессии и поставил его правым бортом в их сторону, предусмотрительная сволочь.
— Оля, выпусти-ка, — попытался я перебраться через её ноги. — Вот вымахала, скоро меня перерастёшь.
В ответ на что получил лишь многозначительный вздох и проигрывание желваками.
— Приветствую, друзья! — вышел я к стоящим позади живой изгороди всадникам. — Вы чьих будете?
— Навмаш, — проблеял тот, что стоял по центру — худощавый тип с бородкой, обрамляющей чертовски не располагающую к общению острую как у хорька рожу.
— Я так и подумал, когда увидел этих прекрасных животных. Да и лошади у вас отличные. Откуда гоните, если не секрет?
— А тебе что за дело? — натянул он поводья своей чуть нервничающей кобылы, не снимая правой руки с автомата.
— Да чисто ради справки. Мы тут разыскиваем кое-кого, с личного благословения отца Фомы. Вот и хочу поинтересоваться, где вы были, что примечательного видели. Расходов-то вам с того никаких, а польза общему делу может быть велика. Ну так что, подсобите в богоугодном начинании?
Услыхав про Фому, хорёк чутка подрастерял спесь и сделался более открыт к общению:
— С Кадома ведём, если уж так интересно. А примечательного не видали ничего.
— С Кадома, говоришь?
— Какие-то проблемы?
— Ни малейших. Просто, странно это. Я слышал, Кадом у Навмаша под крышей, а тут вдруг такое. Давно ли всё поменялось?
— Не менялось ничего, — потрепал хорёк переминающуюся с ноги на ногу кобылу по холке. — Эти суки хитрожопые дань не шлют. Ну бригадир и дал им неделю сроку, а нас послал заложников взять, чтоб шевелились живее.
— Как интересно. А в чём же причина задержки?
— Да мне пох** в чём. Моё дело — приказы выполнять, а не в отмазах гнилых разбираться.
— Справедливо. Что ж, не смею более задерживать, доброго пути.
— И вам не помереть.
Я вернулся к машине и забрался в кабину.
— Что, так их и оставим? — поинтересовался лейтенант, провожая вереницу заложников сочувственным взглядом.
— Нет, конечно. Сейчас приотпустим чуток, а потом Оля разложит свою шайтан-трубу и поснимает негодяев одного за другим. Погрузим бабёнок в кузов, привезём в Кадом родной, на радость мужьям да детишкам малым. А там уж нас отблагодарят, пировать будем трое суток без передыху, герои ж, х**ли. Хотя, возможен и другой вариант — Семипалый пришлёт айнзацкоманду и зароет живьём каждого десятого селянина. И будет это не через трое суток, а завтра. И защитить их будет некому. И, зная об этом, встретят нас в Кадоме не хлебом-солью, а пулями да картечью. Но то уже детали, не забивай себе голову, едем.
Чем дальше на юг, тем гуще становилась молодая поросль деревьев, знаменуя передачу власти из сухих тощих рук пустоши в могучие длани уже показавшегося на горизонте леса. Ряды осин пополнили берёзы и сосны. Два первых представителя местной флоры легко гнулись под гнётом ЗиЛа и хлестали по днищу своими беспомощно тонкими веками, а вот сосёнки приходилось объезжать. Эти лохматые коренастые мерзавки стояли насмерть, сильно затрудняя наше продвижение. Временами приходилось останавливаться и браться за топор, так что к лесу мы подъехали уже затемно.
— Протиснешься? — спросил я, оценивая невеликую ширину просеки, уходящей из светового пятна фар в непроглядную для людских глаз черноту.
— Думаю, да, — кивнул Павлов, — если дальше не хуже.
— Вроде одинаково. Ну, давай помалу.
ЗиЛ рыкнул и покатил в негостеприимную чащобу, перепахивая колёсами тележную колею под аккомпанемент ломающихся веток.
К ночи ближе заметно похолодало. Печка в кабине работала говённо, если вообще работала, и я даже позавидовал Станиславу в кузове, забравшемуся под брезент.
— Оля, двигайся поближе. Чего к холодной двери жмёшься?
— Обойдусь, — не оценила она мою заботу.
— Так и простыть можно. Ну как знаешь.
— Не пойму, что с ним такое, — покрутил лейтенант регулятор обогревателя.
— Да забей. Меня хвори не берут, а нашей королеве и так сгодится.
— Вообще-то тут ещё и я сижу, — эгоистично возразил Павлов и продолжил вращать регулятор, держа руль одной рукой и искоса поглядывая на просеку. — Работай, кусок говна.
— Бля!!! — инстинктивно вскинул я руки в попытке уберечь голову от летящего в неё предмета. Тот появился из ниоткуда, саданулся о передок машины, подлетел и, прокатившись по капоту, свалился за левое крыло.