На семидесятом приседании соревнующимся кажется, что легкие вот-вот лопнут, а пот с них струится уже ручейками. Оба выпрямляются с трудом и все время заглядывают в лицо друг другу, пытаясь отгадать, как долго еще продержится соперник. Возгласы утихают, наступает тишина. Приближается решающая минута.
На восемьдесят девятом приседании Рыжий остается сидеть на корточках, с криком сбрасывает мешок и валится на спину. Мосс с перекошенным от напряжения лицом делает девяностое, девяносто первое и, наконец, девяносто второе приседание. Оно оказалось бы последним, если бы Цвайкант не произнес тихо, но отчетливо:
— Вот она!
Мосс слышит его слова, закрывает глаза — на шее у него от напряжения неестественно вздуваются жилы — и встает один раз, другой…
— Осталось два приседания, — шепчет кто-то. — Только два приседания…
Еще два приседания… Мосс собирается с силами, но мускулы не слушаются его — никогда в жизни он не чувствовал себя таким измотанным. И тут его охватывает гнев на собственную беспомощность. Он распрямляется, приседает, сопровождая свои действия криком, и снова распрямляется.
Под ликующие возгласы пограничников Мосс скидывает с плеч мешок, руки его повисают, однако он еще в состоянии обратиться к сопернику:
— Ну и силен же ты, Рыжий! Даю зарок никогда больше не состязаться с тобой.
Тот с гримасой боли на лице растирает в это время перетруженные ноги.
— Недооценил я тебя, пограничник. По твоим глазам я понял, что тебя хватит максимум на три приседания, и сбросил мешок. Черт тебя знает, откуда только у тебя силы взялись. Поздравляю, на сей раз ты победил.
Он протягивает Моссу руку. Тот подходит к нему, с трудом переставляя негнущиеся ноги, и пожимает ее. Потом осматривается по сторонам и ждет, когда же его подойдет поздравить Пегги. Но ее все нет.
— Где же она? — спрашивает Мосс Цвайканта, рассеянно принимая поздравления друзей.
— Кто?
— Да Пегги. Ты же сам сказал…
Цвайкант улыбается, в уголках его глаз прячутся смешинки.
— Я имел в виду нечто другое, в более широком смысле. Извини, если я своим высказыванием отвлек твое внимание и едва не помешал твоей победе.
— Чушь! Все в порядке, Светильник… Только хотелось бы знать, куда она запропастилась.
— Да вон она идет, — кивает Философ в сторону улицы.
Это действительно Пегги. У нее такой вид, будто она оказалась здесь случайно. Рассеянно помахивая сумочкой, она сворачивает к толпе болельщиков. На ней джинсы и светлый пуловер с короткими рукавами, который подчеркивает ее красивый загар.
— Удивительно, как контрастирует цвет лица и волос с огромным числом веснушек, — замечает Цвайкант. — Я сразу обратил на это внимание. До чего любопытно наблюдать, как природа варьирует свои собственные законы. При таком цвете лица и волос веснушек не должно быть вовсе, но вопреки всякой логике они есть. Вот загадка, достойная изучения…
— Теперь ты видишь, насколько слабы устои науки, хоть ты ее и расхваливал на все лады, — иронизирует Мосс. — Три рыжих волоска не на том месте у какого-нибудь предка — и вся наследственность оказалась нарушенной.
Рошаль с деланным отчаянием умоляет:
— Ради бога, перенесите свой диспут на другое время.
Философ быстро соглашается:
— Конечно, конечно. Поскольку Пегги как раз направляется сюда, целесообразно обсуждение затронутой нами проблемы отложить… Может, ты наконец представишь нас ей? Сейчас самый подходящий для этого момент.
— Ей не терпится познакомиться с тобой, особенно если ты сразу примешься за освещение того или иного пункта…
Пегги не сразу подходит к ребятам, сначала она останавливается возле человека средних лет и о чем-то с ним беседует. Потом перебрасывает сумку через плечо и приближается к пограничникам. Поздравляет Уве с победой, спрашивает, оглядывая любопытным взором солдат:
— Вот это и есть твои друзья?
— Да, это мы, — заявляет Цвайкант с безукоризненно галантным поклоном. — Разрешите представиться…
Пегги протягивает ему руку:
— Можешь не представляться. Судя по рассказам Уве, ты — Зигфрид Цвайкант, или Светильник. Угадала?
Цвайкант начинает заикаться от удивления:
— Вот как? Он столько обо мне рассказывал, что вы…
Девушка кивком подтверждает его мысль.
— Уве говорил, что иногда ты слишком фантазируешь, но во всем остальном такой товарищ, каких поискать…