— Рошаль, все мы люди. Пойми ты это и оставь лейтенанта в покое. У него это скоро пройдет.
— Хотелось просто знать, при чем тут я? — бурчит Рошаль, а внутри у него все продолжает кипеть от возмущения.
Все последующие дни идет дождь. Земля раскисает, кругом неимоверная грязь. Но вот снова светит солнце, словно берет реванш за упущенные дни.
Приходит время учений. Тема — отделение в атаке. Рошаль стоит на холмике, а солдаты его отделения по команде подходят к нему. Безусловно, они уже многому научились, но не все навыки доведены у них пока до автоматизма, например исполнение команды «Ложись». Прежде чем лечь, некоторые выбирают место посуше, укладываются, как на постели. Смотрят вниз, вместо того чтобы наблюдать за «противником». Особенно отстают Цвайкант, Райф и Кюне.
Внезапно боевой порядок нарушается. Солдаты обходят усыпанную кочками низину и скапливаются на флангах.
Рошаль поднимает руку и зычно командует:
— На исходный рубеж! Все сначала!
Он замечает, что солдаты реагируют на его приказ без энтузиазма. Вагнеру с трудом удается заставить их бежать. Ничего не поделаешь, низина действует на солдат как отрицательный полюс, боевой порядок при каждом повторении упражнения нарушается. Лишь один солдат выдерживает направление, и со стороны это выглядит очень смешно. Лейтенант стоит несколько поодаль и наблюдает.
— Отделение, ко мне! — приказывает Рошаль.
Солдаты подбегают, выстраиваются. Сержант вглядывается в их разгоряченные лица и с досадой в голосе спрашивает:
— Что случилось? Вы что, не хотите или не можете?
Райф просит слова и объясняет:
— Нам достался самый скверный участок местности, товарищ сержант.
— А с каких это пор отделения сами выбирают участки, на которых предстоит атаковать? Что за отговорки? — наступает Рошаль.
— Посмотрели бы вы на эту проклятую лощину — это же самая настоящая каша, — бурчит Мосс.
— Ах, вот оно что! Вам не нравятся лужи? А мне, по-вашему, нравятся? Так вот, запомните накрепко, если боец не овладеет приемами боя на учениях, в сражении он станет удобной мишенью для противника и поставит под угрозу выполнение боевой задачи. Думаете, я позволю вам рисковать жизнью из-за каких-то луж?! Вопросы есть?
Солдаты молчат, а Рошаль командует:
— Отделение, за мной! Вперед!
Он задает такой темп, что уже через несколько минут легкие у солдат работают как кузнечные мехи. Через двадцать минут они без раздумий падают в грязь, а через полчаса и Рошаль, и его солдаты покрыты грязью с ног до головы. Они стряхивают ее с кителей и брюк и даже выливают из карманов. Наконец он приказывает отделению построиться.
— Ну, мы поняли друг друга? — Голос Рошаля полон иронии. — Надеюсь, что в будущем ваши командиры будут столь же требовательны, как и я, а вы столь же примерны в соблюдении дисциплины. Итак, мы поняли друг друга?
— Конечно, — с трудом выдавливает из себя Цвайкант, пытаясь отдышаться. — Когда я вижу свое отражение в ваших глазах, мне становится не по себе, но потом я вспоминаю, что и вы выглядите не лучше, и не могу не выразить вам своего сочувствия.
Какое-то мгновение все молчат. Потом Мосс бьет себя по ляжкам, да так, что грязь летит в разные стороны:
— Нет, этот парень неисправим! Он меня доконает!
Все смеются. Улыбается и Цвайкант, а Рошаль говорит:
— Возможно, мне с вами повезло, парни… Десять минут отдыха!
— Не сходить ли нам в «кино»? — предлагает Мосс. — Погреемся на солнышке, пообсохнем, а потом выбьем друг из друга пыль.
«Кино» солдаты называют круглую лощину на краю учебного поля, заросшую кустарником и жестким очеретом. Почти двадцать лет бытует это слово в солдатском жаргоне…
В те далекие дни здесь служил замполитом легендарный человек, которого в войсках называли Батей. Его фотография висит в комнате боевой славы — сухощавый, узкоплечий, с поредевшими волосами. Батя был майором, два года провоевал в составе партизанского отряда на Украине, бил фашистов.
По-разному родятся боевые традиции. Однажды при «штурме» крутого склона солдаты заартачились. Им показалось, что от них требуют слишком многого.
— Тупая муштра, — начали бурчать некоторые. — Этого не должно быть в нашей армии!
Пришел Батя:
— Что случилось? А если там, наверху, засели фашисты? За мной, товарищи! Бей фашистов! Не давай им пощады!
И солдаты пошли за ним.
— Нужно закалять себя, — внушал он. — Пока вы такие, какие есть, с вами играючи справится любой. А ведь вы хорошо знаете, кого представляете и за что пойдете сражаться, если потребуется…