Мосс по-прежнему сохраняет хладнокровие. Он неторопливо прицеливается, и со второй очереди мишень падает. Кто-то стреляет вслед за ним, но пули ложатся метрах в пятидесяти перед линией мишеней. Рошаль ругается. «Промахи неизбежны, — думает он, — но это уж слишком. В настоящем бою это равносильно самоубийству».
— Отделение, вперед — марш!
Очередная группа целей поражена полностью, но со следующей возникают трудности: одна из мишеней остается непораженной, а времени возиться с ней нет — надо наступать дальше.
Поднимаясь для очередного броска, Рошаль окидывает взглядом лица соседей. Силы Цвайканта, по-видимому, на пределе, а вот Вагнер, напротив, выглядит довольно бодрым. На правом фланге отстает Кюне. Особенно мучительно дается им последняя стометровка. Сердце готово выскочить из груди, пот разъедает глаза, а предстоит выполнять самое трудное упражнение — вести стрельбу по движущимся целям.
— Вперед, вперед! Быстрее! По противнику прямо — огонь!
Рошаль бросается на землю, прячется за крохотным бугорком и пристраивает поудобнее автомат. Движущиеся мишени проходят уже половину пути, когда он открывает огонь. Только после второй очереди он замечает, что рядом с ним занимает огневую позицию Цвайкант. В это время все мишени падают, причем последняя в тот самый момент, когда механизм уже опускает ее в траншею.
Первым осознает происшедшее Мосс. Он поднимается и восклицает, потрясая оружием над головой:
— Эй, удачливые стрелки, а ведь мы должны получить «отлично»! Вставай, Светильник, порадуйся, хоть ты мазила.
«Отлично»… — доходит наконец до Рошаля. — Несмотря на то что одна мишень осталась непораженной, оценка общих результатов все же должна быть «отлично»…»
— Отделение, встать! Разряжать! Оружие — к осмотру!
А из громкоговорителя, установленного на командном пункте, уже доносится: «Второе отделение третьего взвода, командир отделения сержант Рошаль, оценка «отлично»!»
Итак, последние сомнения рассеиваются. Несмотря на тучи пыли, затруднявшие видимость, несмотря на то, что два солдата в последнем упражнении изготовились к стрельбе лишь тогда, когда мишени уже уходили в укрытие, несмотря на то, что личные показатели у солдат неодинаковы, отделение получило «отлично». Что ж, это хорошо, да только не совсем.
Радостное настроение охватывает солдат, когда командир роты объявляет им перед строем поощрение. Юрген доволен, что не только отделение Рошаля, но и весь взвод оказался в передовиках. Он собирает командиров отделений и поздравляет их — сперва Рошаля, потом Барлаха и Майерса.
Майерс смотрит в сторону с тем же угрюмым выражением лица, которое Юргену знакомо, на рукопожатие, по существу, не отвечает.
— Вы не рады? — спрашивает Юрген.
— Чему?
— Тому, что отделение Рошаля стало одним из лучших, а взвод в целом вышел в передовики.
— Это наша обязанность, — отвечает Майерс. — К этому мы должны стремиться согласно положениям устава. Чему же тут радоваться?
— Иногда я просто не понимаю вас, товарищ сержант. Майерс молчит, но ответ можно прочитать на его лице.
— Не понимаю я поведения Майерса, — говорит Юрген Глезеру, когда они остаются вдвоем.
— Сейчас вам вряд ли удастся что-либо изменить, — отвечает тот. — Что одному в радость, другому в тягость.
— Когда речь идет о соревновании, один всегда становится победителем, другой побежденным. Так повелось издавна. Если каждый занявший почетное место будет при этом чувствовать себя обиженным, мы, пожалуй, далеко пойдем.
— Но и победителю нужно найти свое место… — тихо отвечает Глезер.
Юрген пристально смотрит на старшину, однако не обнаруживает в глазах Глезера даже намека на иронию.
Праздничное настроение царит в отделении Рошаля и вечером, когда солдаты чистят оружие и готовятся пойти в увольнение. А Рошаль тем временем анализирует еще раз ход учений, ищет причины недостатков. Потом он идет в казарму и предлагает ребятам своего отделения:
— Присядем-ка на минутку.
— Случилось что-нибудь? — спрашивает Мосс. — Меня сегодня уже ничем не удивишь, разве что наступит конец света или дадут вне очереди солдатское денежное содержание.
Все собираются вокруг стола, и Рошаль интересуется:
— Вы довольны результатами учений?
— Что за вопрос!
— А разве можно быть недовольным таким результатом?
— Может, вы сами недовольны?
— Да, я недоволен.
Рошаль видит, как у ребят вытягиваются лица, а смех сразу смолкает.
Цвайкант реагирует первым:
— Мы получили оценку «отлично», более высокой даже уставы не предусматривают. Конечно, одна мишень осталась несбитой, но чего только не случается в этом мире!