Перрит рассказал мне много всего, гораздо больше, чем мне хотелось знать, но тут поздно было что-то менять. Покончив с темой Вайолет-Анджелина-Салли, он перешел к настоящей дочери. Ее зовут Бьюла Пейдж. Когда он начал говорить о ней, я решил, что он сейчас вытащит из кармана и начнет показывать мне ее фотографии, так изменился его голос.
Послушать его, так все студенты ей в подметки не годились. Он входил в целый ряд несущественных деталей, что я простил, так как ему не с кем было поговорить о ней.
– Я уже сказал Вульфу, что поручу ему кое-что в связи с моей дочерью, – заявил Перрит. – Есть опасность, что ее могут узнать, так как она очень похожа на свою мать.
– Но мистер Вульф не занимается пластическими операциями, – запротестовал я. – Обратитесь к хирургу.
– Вы находите это забавным? – спросил Перрит.
От его тона у меня мороз прошел по коже. Я услыхал голос убийцы. Очевидно, он мог простить многое, но только не шутки в адрес Бьюлы.
– Не слишком, – вежливо сказал я. – Но вы напрасно думаете, что мистер Вульф может избавить вашу дочь от сходства с матерью…
– Я этого и не требую. У Бьюлы есть привычка: она сидит, опустив плечи и слегка ссутулившись, а потом вдруг выпрямляется рывком. Эту привычку она унаследовала от матери, и так ее можно безошибочно узнать. Я пытался отучить Бьюлу от этой привычки, но мои слова на нее не подействовали, а настаивать не хотелось. Может быть, Вульфу удастся.
Конечно, несколько острот висело у меня на кончике языка, но я сдержался. Надо было поскорее выставить Перрита из дома, пока он не заставил нас давать Бьюле уроки математики, которая была, как выяснилось, ее единственным слабым местом. Но он не собирался уходить и сообщил мне еще кучу разных сведений. Второй секрет его успеха заключается, я думаю, в его дотошности. Наконец, он поднялся.
– Вайолет пока еще слушается меня, – сказал он. – Она хочет до конца обчистить меня. Если Вульф захочет поговорить с ней, то позвоните мне по одному из номеров, которые я вам дам, и я позабочусь, чтобы она приехала. А теперь откройте дверь и попросите Арчи.
Я удивленно посмотрел на него.
– Кого позвать?
– Я же сказал – Арчи.
Надо же! Значит, набальзамированного типа зовут Арчи. Я проводил Перрита в холл, отдал ему шляпу и пальто, затем выглянул в дверь и окинул взглядом улицу.
– Все в порядке, – сказал я ему через плечо. – Позовите его сами.
Но ему не понадобилось этого делать. Мой тезка, стоявший наготове у черного седана, подбежал к крыльцу и сказал патрону:
– Все в порядке.
Дейзи Перрит спустился по ступенькам и сел на заднее сиденье машины. Мой тезка устроился на переднем, завел мотор, и они укатили.
Я отправился на кухню, чтобы выпить стакан молока. Там находился наш шеф-повар Фриц Бреннер. Нарезая лук, он улыбнулся мне.
– Все в порядке?
– В порядке, – ответил я, сделав большой глоток. – Остается решить только один вопрос: какого цвета погребальный покров мы предпочитаем?
4
Когда Вульф спустился в контору из оранжереи, я дал ему полный отчет о деле Перрита. Теперь я уже не уговаривал его отказаться от него. Наоборот, я уже боялся, что он может отказаться. В таком случае, мне, по горло напичканному самыми интимными секретами Дейзи Перрита, придется туго.
Так что меньше всего мне хотелось, чтобы Вульф заупрямился и отказался от дела.
В семь часов я сказал ему:
– Между прочим, я проверил тот номер, который дал мне Перрит. Они предложили отбивные на ребрышках (или «филе Шатобриана», как называет его Фриц), печенку и свежую свиную вырезку. Конечно, если наши отношения с Перритом испортятся, звонить этому Тому завтра утром будет бессмысленно.
Вульф проворчал:
– Позвони мистеру Перриту.
Добившись, наконец, разговора с Перритом, я выяснил, что сегодня в девять часов вечера Вайолет будет у нас. Мы перекинулись с ним всего несколькими словами, стараясь не называть имена. Но через несколько минут Перрит позвонил вторично и сообщил, что свидание переносится на одиннадцать тридцать. Мне показалось это время слишком поздним, и я предложил назначить встречу на завтра. Но Перрит все-таки настоял на сегодняшнем дне. После этого разговора Вульф проворчал:
– Позвони его дочери.
– Какой? Вайолет или Бьюле?
– Его дочери. Мисс Пейдж.
– Неужели вам так хочется поскорей научить ее выпрямляться?
– Нам пока неизвестно, существует ли она на самом деле. Я хочу видеть ее и как можно скорее.
– Вы собираетесь представить меня ей?
– Она уже совершеннолетняя. Придумай что-нибудь.
Это было не так уж трудно, потому что Перрит дал мне массу сведений о дочери. Я набрал ее номер и услышал в трубке женский голос:
– Хэлло, хэлло, хэлло?
– Могу ли я попросить к телефону мисс Бьюлу Пейдж?
– Да, это я. А вы священник?
– Нет, мисс Пейдж. Меня зовут Гарольд Стивенс. Я приехал из Дейтона, штат Огайо. Могу я поговорить с вами?
– Конечно. Жаль только, что вы не священник.
– Разумеется, жаль, если он вам нужен. Мне хотелось бы встретиться с вами сегодня вечером, потому что я приехал в ваш город ненадолго. Я хочу поговорить с вами о Дейтонском центре здравоохранения и попросить о небольшой помощи ему. Видите ли, молва о вашей щедрости в подобных делах разнеслась довольно далеко. Мне хотелось бы рассказать вам о нашей деятельности и о планах на будущее. Вы разрешите мне приехать сегодня? Я буду у вас через двадцать минут.
– Меня интересуют вопросы здравоохранения, – сказала девушка, – но в данный момент…
– Мне известно, что они вас интересуют, – проникновенно сказал я.
– Видите ли, я спросила вас, не священник ли вы, потому что только сейчас состоялась моя помолвка. Как раз перед вашим звонком мне сделали предложение и я дала согласие.
– Вот как! Это же чудесно!!! Я приеду к вам через двадцать минут. Я не настаивал бы на этом, но я в городе ненадолго.
– Хорошо, приезжайте.
– Благодарю вас.
Я повесил трубку и сказал Вульфу:
– Сошло. Не блестяще, но сошло.
Вульф был занят пивом, которое принес Фриц, и только проворчал что-то в ответ. Без внимания он оставил и тот факт, что я взял со стола револьвер и положил его в боковой карман пиджака, а его маленького братца пристроил под мышкой в кобуре собственной конструкции.
По правде говоря, в этот пасмурный октябрьский вечер я не ждал никакого нападения. Но нужно было помнить, что я могу попасть в сферу внимания людей, интересующихся Дейзи Перритом. И хотя моя нервная система была в полном порядке, у меня на душе скребли кошки, когда я выводил из гаража свои спортивный автомобиль, чтобы отправиться на нем в город.
5
Кое в чем Перрит создал у меня неверное представление о своей дочери. Судя по его рассказам, я решил, что все свои деньги она тратит на учебники и общественное здравоохранение. Но ее квартирка была обставлена весьма комфортабельно. В большой гостиной стоял красивый и дорогой письменный стол, на стенах были полки с книгами… Зато в другом отношении Перрит оказался прав. Одного взгляда на девушку было достаточно, чтобы понять, что она не принадлежит к легкомысленному типу искательниц приключений или постоянных посетительниц баров. На мой вкус она была несколько низковата и толстовата, но все, что полагается иметь двадцатилетней девушке, было при ней, в том числе приятное лицо со светлыми глазами, совершенно иными, чем глаза у ее папочки.
Поскольку она сообщила мне о только что состоявшейся помолвке, я ожидал увидеть у нее счастливого жениха и не ошибся.
– Это мистер Шейн, – представила мне его Бьюла, и мы пожали друг другу руки. – Он сейчас отчитывал меня. Он считает, что я не должна была шутить по поводу священника. Возможно, он прав, но тогда не надо было меня спаивать.
– Подожди, – запротестовал, улыбаясь, Шейн, – а кто приготовил коктейль?
– Я, – призналась Бьюла.
Во время этого разговора они стояли рядом и поминутно, как бы невзначай, касались друг друга. Очевидно, их отношения находились на той стадии, когда два существа естественно тянутся к слиянию. Она спросила меня: