И каждое утро Том собирал все маггловские и магические публикации, чтобы быть в курсе всего. Он знал, что сейчас магическое население всех стран Европы пребывало в ужасе и страхе, поэтому понимал, что это самый прекрасный шанс захватить лучшие умы, а также заслужить доверие к себе. На самом деле, его тоже приводило в нескрываемое негодование тот факт, что ещё оставалась угроза от тёмного волшебника и что магглы трёх мировых держав придумали такую опасную штуку, как ядерное оружие, и были на грани новой войны, которая фактически уже началась, неся в себе локальный характер. Тома не устраивал такой порядок вещей и, более того, раздражало, что министерство даже его страны ничего не предпринимает, выискивая только шпионов, предателей и пытаясь подавить массовые беспорядки среди магглов и магов. Никто не был уверен в завтрашнем дне, а Том терпеть не мог быть в чём-то неуверенным. Ещё с детства ему хватило страхов за новый день, в котором могли поджидать очередные воздушные атаки или массовые налёты тёмных волшебников, которые не прочь убить каждого, кто решится дать отпор или предпочтёт остаться в стороне. В этой войне не было тех, кто может остаться вне игры – каждый должен был принять какую-то сторону: либо отстаивать идеи Грин-де-Вальда, либо, наоборот, выступать против них. Другого не было дано. И как же Тому повезло, что у него не было близких людей, взгляды с которыми могли не совпадать, что у других встречалось слишком часто. Родители и дети, супруги, родственники могли оказаться по разные стороны баррикад, и ни один из них не имел права дрогнуть в сомнении палочкой с непростительным заклинанием, если их взгляды расходились. Каждый в этой войне помнил: либо ты, либо тебя.
Том жил в постоянном напряжении, пытаясь выдернуть новую информацию раньше и быстрее всех. Ему был важен каждый шаг, каждый ход правительства и магглов, и магов. Он следил за всем, что только можно было себе представить, и заводил полезные знакомства, которые, полагалось, должны оказаться полезными и сейчас, и в будущем. И да, Том находился в самой гуще событий – в Германии, которую пытались разорвать на части три государства и, более того, здесь было слишком много русских. Наступило очередное утро и, к счастью, оно оказалось таким же тихим, как и прошлое: никакой информации о начале войны, никаких новостей о сбежавшем преступнике.
Том оторвался от строчек «Ежедневного пророка» и поднял взгляд над газетой в сторону девушки, которая должна была принести ему кофе. Он видит, как она держит в руках чайник и заливает напиток в фарфоровую кружку, поглядывая на него с приятной улыбкой. Тот задержал на ней взгляд, затем снова уставился в газету, переворачивая её на другую страницу.
Через несколько секунд девушка подошла с небольшим подносом в руках и сняла с него блюдце с чашечкой кофе, ярко улыбнувшись гостю.
— Пожалуйста, мистер, — мягко произнесла она, неотрывно разглядывая лицо гостя.
— Благодарю вас, мисс, — улыбнулся Том, сворачивая газету и откладывая её в сторону.
Та пробежалась по заголовку на первой странице, рассмотрела колдографию и обратно перевела взгляд на него.
— Если вам что-то понадобится, то не стесняйтесь – я к вашим услугам, — проговорила она.
— Ещё раз благодарю вас, мисс, — продолжал вежливо улыбаться Том, затем отвёл от неё взгляд и взялся за чашку.
Девушка на несколько мгновений замешкалась, а затем ушла, оставив гостя одного. Том сделал два глотка, которые приятно обожгли ему горло, и притянул к себе другую газету, лежащую под первой. Он так же встряхнул её и перевернул на нужную страницу, вчитываясь в интересующую его статью, которую уже смотрел на рассвете. Спустя несколько минут краем глаза он заметил чьё-то приближение, и ему пришлось отвлечься от прочтения.
— Простите меня, мистер, — заговорила та самая девушка, держа в своих руках пепельницу. — Вы курите?
Том сощурил немного глаза, пронзительно взглянув на неё, и, приоткрыв рот и на доли секунд замешкавшись, ответил:
— Балуюсь.
Девушка поставила ему на стол пепельницу, произнеся:
— Тогда это вам пригодится.
— Благодарю, — кивнул Том и снова уткнулся в газету.
Девушка опять замешкалась и, в конце концов, ушла. Том углубился в чтение, время от времени поднося к губам чашку, чтобы отпить кофе. Он сразу понял, что стал объектом пристального внимания, чувствуя на себе сверлящий взор, поэтому спустя несколько минут поднял глаза над газетой и взглянул в сторону, где сидела девушка, принёсшая ему недавно кофе. Она смущённо улыбнулась, и Том тут же показал ей свою игривую, смущённую улыбку, которую спустя несколько секунд спрятал за раскрытой газетой. Его взгляд снова бросился на строчки, но вскоре вернулся к девушке, до сих пор не сводившей с него взгляда. Снова обмен смущёнными улыбками, снова Том делает вид, что погружается в чтение, а затем поднимает голову над газетой, опуская её ниже, и зовёт:
— Мисс, простите! Не могли бы вы ко мне подойти?
Некоторая часть присутствующих тут же обернулась на Тома, который словил взгляд каждого в свою сторону, а потом посмотрел на подошедшую к нему девушку.
— Простите меня, юная леди, но так вышло, что я где-то оставил зажигалку. У вас, случайно, не будет её?
Елейный тон заставил девушку покраснеть ещё сильнее.
— Ээ… мой брат курит, поэтому сейчас посмотрю. Где-то наверняка оставлял хоть одну здесь.
Том слабо кивнул, продолжая улыбаться, и проводил заторопившуюся девушку взглядом. Через некоторое время она подошла к нему в руках с зажигалкой и протянула с улыбкой:
— К вашему счастью, я её нашла.
Том запустил руку в карман чёрных идеально выглаженных брюк и достал оттуда пачку сигарет.
— Благодарю, — отозвался Том, достал сигарету, взял из рук зажигалку, подкурил и протянул обратно.
— Оставьте себе, — улыбнулась девушка и посмотрела на открытую газету. — Простите, вы читаете маггловское издание?
— А вы разве не интересуетесь тем, что происходит сейчас в мире магглов? — выпустив клубы сизого дыма и с интересом посмотрев на собеседницу, спросил Том.
— Я, на самом деле, не так далека от политики, но… я не читаю газеты. Обо всём мне рассказывает брат, — без улыбки стала объясняться девушка.
— Кто ваш брат? — спросил Том, снова выпустив дым изо рта.
— Он работает в министерстве магии, в аврорате. Его совсем недавно приняли на эту должность и… его сейчас волнует всё, что связанно как с миром магглов, так и магов. Вы же знаете, что в министерстве предательство за предательством и… кому-то нужно наводить порядки как во внешней, так и во внутренней политике.
— Как вас зовут, мисс?
— Астрид. Астрид Руквуд, — представилась девушка.
— Астрид – богиня красоты, — протянул Том с мягкой улыбкой, не отводя пристального взгляда от юного лица, затем отозвался: — Очень приятно, мисс Руквуд.
— А вы откуда к нам приехали? — спросила Астрид.
— Что же выдало, что я – приезжий? — вопросом ответил Том и втянул в себя сигаретный дым.
— Вас ничего не выдало, — стала объяснять та и, оглядывая внимательно зал, продолжила: — Видите ли, в это кафе заходят обычно постояльцы, а сегодня слишком много незнакомых мне людей.
— В самом деле? — наигранно удивился Том.
— Да, — кивнула Астрид, возвращая свой взгляд на собеседника. — И я даже знаю, с чем это связанно.
— С чем же, мисс Руквуд?
— Брат мне говорил, что сегодня состоится собрание волшебников, здесь, недалеко, возле фонтанной площади. Меньше, чем через час сюда явится волшебник, который хочет рассказать свои идеи о дальнейшем политическом порядке в нашем мире с учётом, что… Вы же, очевидно, знаете, что происходит в мире магглов после военного времени, раз читаете газеты?
— Разумеется.
— Так вот, в связи с тем, что в правительстве происходит неразбериха, как у магглов, так и у нас, и, в общем-то, не только в нашей стране, но и в Польше, Болгарии, Великобритании и в ряде других стран, то люди ищут человека, который сможет объединить всех общей идеей. И, по мнению немногих волшебников, нашёлся такой человек, что способен направить взгляды каждого на то, как нужно жить дальше и что должно делать министерство в наши дни во благо всем волшебникам. Вы же понимаете, что живём в такое время, что… не знаешь, куда себя деть, лишь бы не оказаться схваченным за какое-то действие, которое покажется министерским сотрудникам преступлением. И тот волшебник, говорят, неплохо разъясняет свои идеи, предлагает хорошие ходы для решения мировых проблем и… Что я вам рассказываю? Вы же ради этого здесь и появились, не так ли? Вы тоже приехали, чтобы послушать новые идеи?