Но в какой временной отрезок нужно было искать о нём информацию? Сколько ему лет? Он выглядел не старше двадцати, но, учитывая, что тяжесть времени не успела ещё вмешаться в его облик и не скоро сможет коснуться его лица, то он явно был постарше. Может, ему двадцать два? Или двадцать пять? Когда Гермиона была маленькой и только пришла в школу обучаться магии, то всех студентов она рассматривала с любопытством и ярым интересом. Ей было интересно наблюдать за взрослыми учениками, которые должны были вот-вот окончить школу, но, если её не подводила память, она не припоминала ни одного студента похожего на Тома. Сейчас ей казалось, что даже в возрасте одиннадцати лет она должна была хоть как-то смутно запомнить это ангельское лицо, потому что ничего подобного ей в жизни не приходилось встречать. Хотя с чего бы она запомнила его, если только сейчас задумалась над тем, насколько он красив и притягателен?
Подобные рассуждения вызвали в Гермионе невесёлый смех. Ей стало смешно от того, что иногда она не замечает самых простых и очевидных вещей. Она не заметила, что он имел умопомрачительную внешность.
Задача усложнялась тем, что она не могла знать точный возраст Тома, но, с другой стороны, известно, что Хогвартс выпускает не так много отличников, поэтому в этом списке не должно составить труда найти его имя и узнать, какого он года выпуска, сколько ему лет и на каком учился факультете. Возможно, его фамилия расскажет больше, чем она может сейчас представить.
С такими мыслями Гермиона снова умыла лицо водой, вытерлась полотенцем, последний раз заглянула в свои неестественно чёрные глаза и поспешила быстрее выйти из ванной комнаты, но забыла о ране и невольно взвизгнула от острой боли в ноге. Да, это ранение было куда тяжелее, чем за все разы, безусловно, и это снизило скорость передвижения к минимуму.
Лаванды и Парвати в комнате не оказалось, и это навело на мысль, что Гермиона слишком долго просидела в ванной, и те не стали дожидаться, когда освободиться комната, а, учитывая недавний скандал, Лаванда не решилась долбиться в дверь, чтобы вызволить оттуда Гермиону. Она с облегчением прошла к своему комоду и стала внимательно рассматривать вещи. На глаза бросилось чёрное платье, которое было на ней не один такой день. В этот раз она надевать его не стала, и на замену взяла другое – серое. Кажется, его она вообще не надевала никогда в жизни. Быстро переодевшись, Гермиона обула свободную обувь, в которой было легче всего раненной стопе, и вышла в гостиную.
В ней уже не было Джинни, которая доставала одной и той же фразой. Не было ни Гарри, ни Рона, ни Лаванды, поэтому Гермиона сразу же сделала вывод, что они уже были на завтраке, обсуждая предстоящую игру.
Она прошла мимо Дина и Симуса, которые о чём-то увлечённо шептались, и покосилась на них, вспомнив, как вчера они сказали, чтобы она не подходила к ним ближе, чем на десять метров. Это было вчера, а сегодня они уже ничего не помнили. Мальчишки не обратили на неё никакого внимания, а в Гермионе воспоминания вчерашнего скандала снова пробудили искреннюю ярость.
— Привет, Гермиона!
Она вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял добродушный Невилл, быстро застёгивающий тёплую мантию.
— Ты на завтрак?
— Нет, Невилл, — качнула та головой и направилась к выходу из гостиной.
— Что с твоей ногой? Почему хромаешь? — не отставал тот и, вглядевшись внимательно в лицо Гермионы, тут же изумлённо воскликнул: — Тебя ударили? Что у тебя на губе?
— Это не важно, — спокойно отозвалась она, затем резко остановилась, как только они вышли за проём, и произнесла: — Послушай, Невилл, оставь меня сейчас одну, пожалуйста.
— У тебя что-то случилось? Может быть, тебе нужна помощь?..
— Нет, — с раздражением отозвалась Гермиона, чувствуя, как начинает злиться. — Просто оставь меня, хорошо?
— Ладно, — неуверенно протянул тот и медленно отошёл, направляясь вниз.
Из-за Невилла Гермиона пошла в библиотеку по другому пути. Она прикрыла ладонью губу, о которой совсем забыла. Вид у неё действительно был не самый лучший.
Гермионе очень хотелось поскорее оказаться в библиотеке и схватиться за библиотечные журналы, чтобы открыть, наконец, тайну о том, кто такой Том. Больная нога при каждом шаге давала о себе знать, держа все нервы в напряжении, отзываясь острой болью. Видимо, сегодня точно придётся воспользоваться помощью мадам Помфри, потому что именно с такой болью ходить было практически невозможно. Правда, мощное желание и волнительное предчувствие заставили её сначала посетить библиотеку, а только потом заняться решением проблемы со своим здоровьем.
Она зашла в помещение с книгами и тут же направилась вдоль правого ряда книг, припоминая, где держится вся информация о школе и достижениях. Найдя нужную полку, Гермиона схватилась за журналы и быстро села за стол, раскладывая их перед собой. Здесь был журнал о кубках квиддича, затем журнал о кубах школы, и вот он – журнал выпускников, которые сдали все экзамены превосходно или заслужили награды за заслуги перед школой. Книжонка была довольно-таки старой и потёртой. Она принадлежала именам учеников за весь двадцатый век, и Гермиона тут же открыла её, внимательно рассматривая страницы и торопливо пробегая глазами по именам.
За полчаса своих поисков она сделала один единственный вывод: Том врал во всём. Абсолютно во всём. Не был он никаким отличником и никогда не оканчивал школу с превосходными оценками. Во всём списке ей единожды встретилась строчка с именем Том. И это было имя лорда Волан-де-Морта, который с рождения звался Томом и носил фамилию своего отца-маггла – Риддл.
Этот Том не мог быть Томом Риддлом, и раз в списке не было других учеников с таким именем, значит, Том ей врал. Может быть, его даже не Томом зовут?
Ярость снова затмила разум Гермионы. Она замерла над раскрытым журналом и стала лихорадочно соображать. Как вывести этого загадочного и лживого человека на «чистую воду»? Зачем он врал? Неужели он - причина этого замкнутого дня? Какой силой обладает его странная диадема, из-за которой, как тот сказал ей, она попала в этот круг? И, самое главное, откуда у него эта диадема? Кому она принадлежала раньше?
Десяток подобных вопросов крутились в голове у Гермионы, но ни на один из них не получалось ответить. Она даже не имела понятия, где искать эти ответы. Может быть, стоило продолжить перебирать книги? В тот раз Том мог ей соврать, что она ищет не в том месте, ведь теперь Гермиона понимала, что все его слова были ложью, которая вводила её в заблуждение. Было логичным, что, если Том не хочет, чтобы она узнала правду, то будет водить по ложному следу, уверяя, что не то и не в тех местах ищет хоть какую-то информацию о происходящем. Гермиона решила, что больше не будет верить ни единому слову лживого волшебника.
Она снова пролистала несколько страниц с именами отличников и ещё раз убедилась, что в списке есть только одно подходящее имя – Том Риддл. Взгляд остановился на этой строчке, где рядом с именем был подписан год выпуска, название факультета и перечислены награды. Мысль о том, что юный лорд Волан-де-Морт получил награду за поимку опасного преступника в лице Хагрида, когда сам являлся в этой истории главным виновником и самым настоящим преступником, заставила её невесело усмехнуться. Это же надо было суметь в таком возрасте обмануть всех, кто его окружал!
Гермиону изумляло то, что в свои шестнадцать лет ещё юный волшебник уже был безжалостным и слишком хитрым и изворотливым. Если он был отличником, как же его занесло на тёмную дорожку, на которой, с одной стороны, он добился успеха, а, с другой стороны, окончил свою жизнь благодаря тому, что когда-то на маленького мальчика — Гарри Поттера — не подействовало смертельное проклятье? Как такое возможно, что такой умный и образованный молодой человек выбрал не блестящий карьерный рост, а глупые увлечения тёмной магией, которые завели его в такую бездну, что сейчас вся его жизнь и всё его существование имеет лишь одну цель – убить Гарри Поттера? Это было помешательством, это было безумием, это было манией и нездоровым умопомутнением. Каким образом будущий лорд Волан-де-Морт дошёл до того, чтобы стать тем, кем он стал?