— Гермиона… мне очень жаль… — зашептал Гарри, взяв её за плечо.
— Куплю… куплю новую, — подавленно отозвалась Гермиона, с отчаяньем понимая, что не сможет её купить, потому что за один день она не успеет этого сделать.
Друзья несколько минут молчали, и в этой тишине каждый думал о своём. Вдруг Гарри заговорил:
— Вчера у меня были занятия у профессора Дамблдора поздно вечером.
— Да? — с удивлением подняла на него взгляд Гермиона. — И что было в этот раз?
Поттер на несколько мгновений задумался и медленно произнёс:
— В этот раз было два воспоминания.
— Два?
— Да, — кивнул Гарри и, оглядевшись, наклонился ближе к подруге и зашептал: — Первое воспоминание было дядюшки Риддла, брата его матери – Морфина. Риддл заявился к нему домой и искал своего деда, в честь которого назвали его вторым именем, но оказалось, что тот умер, а в доме жил Морфин, которого выпустили из тюрьмы…
— А за что он сидел в тюрьме? — перебила его шёпотом Гермиона.
— Напал на отца Волан-де-Морта, — ответил Гарри. — Это было ещё до того, как его мать сбежала вместе с Риддлом-старшим. Но дело не в этом. В общем, Дамблдор показал мне воспоминание именно Морфина, в котором он встретился с Риддлом, и тот вызнавал у него о своей семье. Через него Риддл узнал, что его маггловские родственники живут в той же деревне, что и Морфин, и отправился к ним. Он убил их: своего отца, дедушку и бабушку, — волшебной палочкой Морфина, которую отобрал для того, чтобы совершить убийство… В общем, по итогу Морфина обвинили в убийстве, которое на самом деле совершил Риддл.
— Но неужели никто даже не попытался выяснить, что Морфин не совершал убийство? — не понимала Гермиона, слегка нахмурившись.
— Морфин сам заявил о том, что расправился с семьёй Риддлов и даже хвастался этим. Никому и в голову не пришло проверить его слова на правдивость. Он ведь признался, что совершил убийства, его и без расследования обвинили и посадили в Азкабан…
— Но сам Морфин должен был понимать, что не он убил семью Риддлов! Зачем он взял на себя всю вину?
— Волан-де-Морт подправил ему воспоминания, и Морфин был уверен, что это он убил Риддлов.
— Сколько было лет Риддлу? – поинтересовалась Гермиона, задумавшись.
— Шестнадцать.
— Ты шутишь! — выпалила Гермиона, изумлённо взглянув на друга. — В шестнадцать лет провернул такую сложную процедуру, как изменение памяти? При том ещё и успешно?!
Гарри медленно кивнул.
— Чёрт, мне уже семнадцать, а я даже не знаю, как это делать, — усмехнулась Гермиона. — Но как же закон, запрещающий использовать магию несовершеннолетним?
— Дело в том, что министерство на самом деле отслеживает только деяния самой палочки, а не того, кто колдовал ею.
— То есть ты можешь взять палочку у любого взрослого волшебника, начать колдовать, и тебя никто не обнаружит?
— Да! Представляешь? — эмоционально протянул Гарри, отчего Гермионе пришлось зашипеть и напомнить, что их может услышать мадам Помфри, поэтому он тихо продолжил: — Поэтому так легко Риддл убил свою семью, подставив своего дядю под суд. Он вернул ему его волшебную палочку, стёр память и выкрал семейное кольцо, которое передавалось в их семье по наследству.
— Кольцо? — переспросила Гермиона.
— Да, точнее перстень. Дамблдор говорил, что тот не ровно дышит к своему происхождению, которое делало его ещё более особенным, а перстень – семейная реликвия. На самом деле, он сильно бросается в глаза.
— Чем же?
— Он золотой, но на нём есть чёрный камень, который невозможно не заметить, если хоть раз взглянешь на ладонь.
Гермиона представила в своей голове перстень, и ей показалось, что представления были реалистичными, потому что подобное она где-то уже видела.
— А второе воспоминание о чём?
— А про второе Дамблдор сказал, что оно самое важное и ценное, но оно оказалось… подправленным.
— Что значит «подправленным»?
— Это было воспоминание профессора Слизнорта, — начал объяснять Гарри. — В нём Том Риддл был примерно того же возраста, что и в воспоминаниях Морфина. Слизнорт, как и сейчас, любил собирать вокруг себя талантливых студентов, и Риддл входил в их число. Дамблдор говорил, что у них были очень тёплые взаимоотношения, и Риддл с лёгкостью расспрашивал Слизнорта обо всём, что ему было интересно. В этом же воспоминании у профессора были очередные посиделки, и тот задержался в кабинете, чтобы узнать о… как он их назвал… о крестражах, кажется.
— И… что такое крестражи? — заинтересованно спросила Гермиона.
— Я не знаю, а Дамблдор даже не объяснил. Честно говоря, я не успел об этом спросить, — расстроенно отозвался Гарри.
— Так Слизнорт не ответил на этот вопрос Риддлу?
— Нет. Именно эти ответы и были подправлены. Слизнорт в своих ложных воспоминаниях сказал Риддлу, что не собирается рассказывать ему о крестражах, так как о них ничего не слышал, а если бы слышал, то ничего бы не рассказал. Ну, и выгнал.
Гермиона задумалась на несколько мгновений и произнесла:
— Значит, Дамблдор видит важность этих воспоминаний в том, что речь была о каких-то крестражах.
— Да, я не сразу сообразил, что ключевым в этих воспоминаниях были крестражи.
— Но… — протянула Гермиона, продолжая размышлять дальше, — воспоминание подправлено. Оно не настоящее. Неизвестно, что могло быть в этом воспоминании, верно?
— И поэтому Дамблдор дал мне домашнее задание – вытащить из Слизнорта правдивые воспоминания, — вымученно улыбнулся Гарри. — Сам он не смог этого сделать.
— Ого, — выдохнула та, внимательно посмотрев на него. — И… как ты собираешься выполнить задание?
— Понятия не имею! У меня ещё не было возможности подумать над этим…
— Выходит, Дамблдор сам не смог вытянуть из него правду, — прошептала Гермиона, опустив голову вниз, принимаясь внимательно разглядывать одеяло, которое укрывало ноги. — Крестражи… Что это? Думай, Гермиона, думай… Мне кажется, я ни разу об этом не слышала.
— Не слышала? — с разочарованием переспросил Гарри.
— Нет. Думаю, здесь что-то связано с тёмной магией, раз знания о крестражах понадобились Риддлу. Вряд ли об этом есть в библиотеке, если он пришёл узнать об этом у Слизнорта. Тебе придётся продумать хорошую стратегию, как выудить из него эти воспоминания…
— Я рассказал Рону, и он считает, что мне достаточно просто подойти к нему после уроков и расспросить об этом…
— А! Ну, раз так считает Бон-Бон, то, конечно, воспользуйся его советом! — тут же среагировала Гермиона, начиная ощущать в себе прилив злости.
Реальность, наконец, стала пробуждать рассудок, напоминая обо всём, что с ней происходило. Во-первых, замкнутый день, который повторяется уже вторую неделю. Во-вторых, непонимающие её друзья, которые так и норовили выказать своё недовольство. А в-третьих, существование Тома, который отравлял ей жизнь, жестоко пытал и ко всему сломал её волшебную палочку!
Злость и отчаянье обхватили Гермиону за плечи и не собирались выпускать. Она пыталась не смотреть на Гарри, чтобы тот не начал задавать лишних вопросов, если вдруг увидит её слезливые глаза.
Сам Гарри воспринял наступившую тишину по-другому. Он почувствовал неловкость от того, что заговорил про Рона, который дал ему слишком простой совет, как разговорить Слизнорта. Конечно, Гермиона была права: к этому разговору нужно подготовиться!
Если у Дамблдора не получилось вытянуть необходимые воспоминания, то вряд ли Слизнорт отдаст их Гарри по той простой причине, что он у него - любимчик. Однако по этому поводу ничего вразумительного в голову не приходило, а вид Гермионы не предвещал ничего хорошего после упоминаний о Роне, поэтому Гарри медленно поднялся со стула и со вздохом произнёс:
— Я… я всё равно попытаюсь поискать что-нибудь об этих крестражах в библиотеке. Может быть, Дамблдор именно этого и хотел, чтобы я узнал о них сам.
Гермиона кивнула, не глядя на друга, и тихо ответила:
— Как только меня выпустят, я тоже займусь поисками.