Умный Том.
Он просчитал всё куда серьёзнее, чем казалось на первый взгляд, и теперь у Гермионы не было другого выхода, как слушать его. У неё даже не было желания сопротивляться, ведь недавно Том показал, что её идеалы совсем не идеальны. Он сломал их хитро и безжалостно, и снова был абсолютно прав.
— Я помогла тебе в таком… безобразном поступке…
— Благодаря мне ты осталась цела.
— Ты помог мне, потому что просчитал всё наперёд! — вырвалось у Гермионы со злостью. — Ты знал, что я помогу в ответ!
— Конечно, знал! — усмехнулся Том, опираясь одной рукой о стол рядом с Гермионой.
Та покосилась на его руку, затем снова посмотрела в глаза собеседнику и жалобно прошептала:
— Ты же мог справиться и без моей помощи.
— Мог, — согласился тот, — но я хотел, чтобы ты мне помогла.
— Ты хотел, чтобы я… снова мучилась?
— Я хотел, чтобы ты сломала свой наивный внутренний мир, — серьёзно ответил Том.
— Но зачем? — с ноткой отчаянья спросила Гермиона.
— Ты же хочешь выбраться из этого дня?
Та слабо кивнула.
— Я же советовал тебе прислушиваться ко мне, а не пытаться навязать свои правила. Ты мне не оставила выхода, кроме как сломать тебя, а не изменить это в тебе. Я ждал, когда тебе сделают больно.
Том только что признался, что видел развернувшуюся ситуацию с самого начала. Он выжидал, когда её стукнут хорошенько, прежде чем он вступится за неё. Он не её защищал – он ломал её внутренний мир. Он хотел, чтобы та ощутила безвыходность ситуации и мечтала о помощи даже от него, даже о такой жестокой. И такая помощь её устроила. Том поступил беспощадно с ней. Это было безжалостно!
Безжалостный Том.
— Ты знал, чем это закончится, — медленно протянула Гермиона.
— Я даже знал, что ты сразу нарвёшься на неприятности после той ругани, что устроила утром в своей гостиной, — мягко произнёс тот и насмешливо улыбнулся.
— Откуда ты всё знаешь? — не понимала та, чувствуя ошеломление от этого.
Том коротко улыбнулся, отвёл взгляд в сторону, немного помолчал и повернулся обратно к Гермионе.
— Ты же считаешь, что это игра. Если это игра, то создатели знают всё. Я знаю всё.
Чёрт, он даже знал её мысли!
— Если это так, то почему ты её не закончишь? Тебе приносит удовольствие издеваться надо мной?
— В каждой игре есть конец, по прохождению которого игрока ожидает приз, награда.
— А какой тебе от этого толк, что я получу, как ты говоришь, награду?
— Создатели получают больше, чем можно подумать.
— Например?
— Например, любовь игрока к созданной игре. Это приятно, — улыбнулся Том.
— Поверь, мне с самого начала тошно играть в эту игру, — фыркнула Гермиона.
— Ты ещё не распробовала. Настанет момент, когда тебя будет не оторвать.
Та скрестила руки на груди и недоверчиво посмотрела на Тома.
— Глупости. Меня не волнует твоя игра, Том. Я сама по себе, и раз здесь всё постоянно повторяется, то я буду делать, что хочу.
— Ты уже начинаешь ощущать приятный вкус от того, что можешь делать здесь то, что тебе захочется, — заметил он.
Гермиона скрипнула зубами, понимая, что он прав.
— Я сама по себе, и я такая, какая есть!
— Да. Такая пылкая и злая, такая решительная и безрассудная, — мелодично говорил Том. — А сегодня мы выяснили, что ещё и отзывчивая.
Её поступок он назвал отзывчивостью! Это было сродни тому, что исцеление от своих же пыток он называл милосердием.
Гермиона поморщилась и снова ощутила в себе отчаяние. Она осознавала, что Том безвозвратно разрушил её внутренний мир, который никогда уже не станет прежним. Более того, своими точными словами он ломал и её.
Это всё не вязалось с его внешностью. Как такой ангельский на вид человек мог быть настоящим бесом?
— Хватит обо мне так говорить!
Том качнул головой и очаровательно улыбнулся, опустив глаза вниз. Гермиона отвернулась от него и спустя минуту молчания спросила:
— Если ты – создатель, то как мне следует закончить этот день?
— Со мной.
— Я не хочу сидеть здесь весь день и осознавать, что ты сделал со мной.
— Ты сама послушалась меня.
— Я не…
Том мгновенно оказался напротив неё и мягко, но давящим тоном произнёс прямо ей в губы:
— Ты сама послушалась меня.
Гермиона замерла и затаила дыхание. Любимый запах детства, красивое лицо и приятный голос никак не вязались со страхом, который тут же заполнил каждую частичку души. По следам страха крались отчаянье и безутешность. Они сдавили глотку и не дали возможности что-то сказать или пошевелиться. Осознание больно било в голову. Том сегодня был во всём прав. Но она не хотела быть такой «отзывчивой»! Слёзы навернулись на глазах, и Гермиона тут же ощутила, как рука Тома коснулась её волос и очень аккуратно проскользнула по всей их длине.
— Маленькая и беззащитная Гермиона, — с жалостью прошептал он ей в лицо. — Я не буду тебя обижать, если ты этого не хочешь, но тогда ты должна согласиться со мной.
Гермиона не сдержала тихий всхлип, но продолжила внимательно смотреть в густую антрацитовую бездну глаз Тома, которые были ровно напротив. Том её даже не злил. Ей безумно хотелось верить, что он хочет помочь, и его лёгкие поглаживания по волосам скорее успокаивали, чем раздражали.
Ласковый Том.
Он смотрел на неё с состраданием, но в глазах плясал огонёк насмешливости. Том играл с ней, и Том побеждал её.
Гермиона тяжело выдохнула и опустила глаза вниз. Ей хотелось спрятаться от всего мира и остаться одной. Ей хотелось уснуть и не просыпаться, пока этот кошмар не закончится.
— Скажи, Гермиона, — шепнул Том.
— Я не хочу, чтобы ты меня ещё раз обидел, — слабо отозвалась она себе под нос.
Было страшно от того, что ещё такого ужасного мог придумать Том, чтобы в очередной раз сломать её. Испытывать судьбу больше не хотелось.
Том выпрямился, убрал руку с девичьих волос, сделал полшага назад и другим – спокойным, ровным, уверенным голосом заговорил:
— Тогда завтра ты придёшь вечером к озеру, и запомни, что я, обычно, дважды шанс не даю.
Гермиона стёрла с одного глаза слёзы и глубоко вздохнула.
— А сейчас можешь пойти в свою комнату. Можешь лечь спать. Если ты уснёшь, то проснёшься уже завтра, — сказал он, отходя к другому столу, затем, помолчав, добавил: — Но это только сегодня.
Гермиона быстро спрыгнула со стола, сделала несколько быстрых шагов к двери, но тут же остановилась и повернулась к Тому.
— Это ты придумал правила? — тихо спросила она.
Том несколько секунд пытливо пронзал её взглядом, затем, очаровательно улыбнувшись, ответил:
— Для тебя я могу их и поменять.
Хитрый Том. Умный Том. Безжалостный Том. И ласковый Том.
Гермиона отвернулась и быстро направилась к выходу, мечтая поскорее забыться во сне.
========== Глава 8. Терзания преступника ==========
Гермиона зашла в спальню и тут же осела на пол, подпирая обмякшим телом дверь. Пальцы вонзились в густую шевелюру растрёпанных волос, а голова опустилась к коленям.
Такого опустошения она не ощущала никогда. С ноющей болью в груди она понимала, что оказалась втянута в тот мир, в котором попросту сходила с ума. День за днём повторялись, менялись события, и чем дальше она проживала этот день, тем становилось только хуже.
Сначала она была обычной, повседневной Гермионой, которая впервые проживала этот чёртов день: случайно сломала шарик Лаванды, испытывая разочарование от своего деяния, довольно тактично избежала ссоры с Джинни, недовольной её пренебрежением к квиддичу, а в конце дня сидела, как на иголках, и нервничала, что о вечеринке узнает кто-нибудь из преподавателей. Типичная Гермиона, не иначе.
Во второй раз она с ужасом стала осознавать, что день повторяется, и её новый знакомый – Том, это подтвердил. Тогда было легче осознавать и воспринимать информацию о том, что что-то замкнуло её в этом дне, ведь она была не одна! В этом кругу с ней оказался Том! Как же она радовалась, что у неё есть не менее умный приятель, с которым можно было поделиться своими мыслями и догадками об этом дне. Вместе они могли бы найти решение и выход из ситуации. Но всё оказалось не так радужно, как казалось на первый взгляд.