Несколько секунд длилось это ужасное ощущение, и после этого она увидела мокрый асфальт и, падая на него коленками, жадно стала глотать воздух. Они только что трансгрессировали и оказались в безлюдном мрачном переулке, в арке из которого виднелись яркие неоновые огни города.
Они оказались в ночном Лондоне.
========== Глава 9. Между жестокостью и послушанием ==========
Гермиона почувствовала, как рука Тома схватила её за локоть, заставляя подняться с мокрого асфальта. Она выпрямилась, всё ещё сжимая палочку в окоченевших пальцах, и посмотрела на него. В глазах всё ещё стояли ужасы совершённых деяний, и ей просто не верилось, что она сбежала и оказалась далеко от замка, где её явно усиленно искали.
Она сбежала благодаря Тому. Она была в Лондоне.
Оказавшись в безопасном месте, Гермиона до сих пор не чувствовала себя в безопасности. Казалось, что здесь в любую секунду могут появиться её преследователи, но такого быть не могло. Невозможно отследить трансгрессию, к тому же она была парной, и выбирал место появления Том, а не она.
— Убери палочку, — приказал Том.
Гермиона послушно сложила оружие в карман штанов и встретилась взглядом с тёмными глазами. Том дышал ровно, словно не бегал с ней несколько минут назад за домами по снегам длительное время. Он был спокоен, и ни одна чёрточка на лице не выражала паники, ужаса или страха. Он снова замер перед ней, создавая ощущение какой-то статуи, которая оставалась неподвижной многие века. Гермионе показалось, что он не оживёт никогда, но через секунду-другую тот медленно повернулся в сторону и взглянул на тёмный переулок, посреди которого они стояли под аркой мрачных, серых, невысоких зданий. Под её пристальным взглядом он неторопливо распахнул свою мантию, снял её и, не глядя на Гермиону, протянул ей.
Она ощутила, как всё её тело ужасно трясло то ли от холода, то ли от страха, то ли ещё от чего. Дрожащей рукой она неуверенно сжала тёплую ткань в своих ладонях, и Том тут же отпустил мантию, делая шаг по направлению к виднеющимся ярким огням ночного города.
Гермиона накинула на себя вещь, которая хранила чужое тепло, и попыталась раствориться в приятном ощущении чего-то согревающего. Она до сих пор не верила, что ей удалось сбежать, и, как во сне, медленно пошла за Томом, который уже вышел на освещённую улицу навстречу яркому городу. Он остановился и, не оборачиваясь, дождался, когда она нагонит его. Поравнявшись с ним, Гермиона снова подняла голову, но не уловила его взгляда потому, как Том внимательно смотрел вдаль. Пока что её волновал только один вопрос.
— Куда мы пойдём? — тихо спросила она.
Том коротко посмотрел на неё и ничего не ответил.
Они пошли по мокрому переулку, на обочинах которого сверкал тонкий слой снега, а с деревьев часто падали капли, напоминая какую-то странную мелодию. Гермионе ещё не доводилось видеть оживлённые улицы Лондона в ночное время, поэтому взгляд заскользил по случайным прохожим, невысоким старинным домам со своей живописной архитектурой и далеко стоящим высоткам, которые ярко сверкали в темноте, освещая светом тёмно-синее небо, прояснившееся после снегопада. Засматриваясь на окружающий мир, Гермиона не различала дороги, по которой они шли вдвоём. Шаги Тома были неторопливыми и размеренными, из-за чего создавалось впечатление, что они совершали прогулку, а не только что скрывались от погони. Это создавало иллюзию спокойствия и умиротворения. Стук сердца почти перешёл в привычный темп, а дрожь стала отступать.
Они шли в тишине не меньше десяти минут, и неожиданно Том свернул с главной дороги в узкий переулок, который был в кромешной темноте. Проходя по нему, Гермиона не могла удержаться не посмотреть несколько раз назад, снова предчувствуя опасность и крадущийся по пятам страх. Иллюзорное чувство спокойствия пропало, и её снова стало наполнять мучительное отчаяние, которое усиливалось с каждым пройденным шагом в темноте. Она ускорилась, чтобы оказаться ближе к Тому, инстинктивно надеясь ощутить какую-то защищённость, но так и не смогла уловить это чувство. Всё внутри начинало трепетать и сжиматься от беспокойства перед тем, что ждёт её дальше.
Через некоторое время Том свернул к небольшому крыльцу и первым поднялся по мокрой лестнице, ведущей к совсем неприметной двери. Он дёрнул ручку и зашёл вовнутрь. Гермиона последовала за ним.
Они оказались в просторном вестибюле с высокими потолками, на которых висели канделябры со множеством толстых восковых свечей. Помещение было тёмным, стены в бордовых тонах, а на полу стелились толстые ковры, подобные цвету стен. Том быстро оглядел обстановку и направился к стойке, за которой находился человек.
— Доброй ночи, — поздоровался он с ним.
— Доброй ночи, сэр, — ответил ему мужчина. — Чем могу вам помочь?
— Номер двухместный. Чай и виски.
— Вам раздельные кровати или?..
— Не важно, — тут же отозвался Том.
— Хорошо, минуточку.
Мужчина спрятался за столом так, что Гермиона перестала его видеть. Несколько минут прошли в тишине, затем мужчина снова выглянул, положил ключ на стол и произнёс:
— Второй этаж. Вас проводить?
— Нет, — отказался Том, взяв ключ в руку.
— Эльфы уже принесли вам виски и чай.
Тот не произнёс никаких слов благодарности, а лишь кивнул и отвернулся от мужчины.
— Вы можете взять свежие выпуски «Ежедневного пророка» там, на столе, — в спину обратился к нему тот.
Но Том снова ничего не ответил, прошёл мимо указанного стола и, коротко взглянув на Гермиону, направился к лестнице.
Ей стало ясно, что они оказались в гостинице волшебников. Конечно, кто будет ставить гостиницу с таким неприметным крылечком и тёмной дверью? Только тот, кто хочет скрыть её существование от большинства людей.
Она направилась следом за Томом, растерянно оглядываясь по сторонам. Безопасно ли было оказаться снова среди магов? Как по ней, так лучше оказаться где-то в глухом лесу, точно зная, что там их не найдут и не схватят.
Они поднялись на второй этаж, и Том открыл нужную дверь. Он зашёл первым, следом прошмыгнула Гермиона, продолжая рассматривать обстановку растерянным взглядом. Комната была в таких же тёмных оттенках, что и сама гостиница, просторная, но в данный момент не вызывающая уюта, подавляя своими мрачными тонами. На столе уже стоял гранённый стакан с виски и белая фарфоровая чашечка с чаем, над которой стремился кверху пар. Кровать здесь была одна.
Том тут же прошёл к столу и облокотился об него, скрестив руки на груди. Его взгляд сразу обратился к Гермионе, и та почувствовала какое-то жуткое ощущение, сравнимое с тем, как чувствуют себя загнанные зайцы перед голодным волком. Ей стало не по себе от мысли, что она была в Лондоне, в месте, которое не знала, и в одной комнате с Томом. Пока тот спасал её, Гермиона совсем забыла, кто такой Том.
Конечно, в тот момент её волновало лишь одно: суметь убежать от преследователей. Возможно, она бы хоть за самим Волан-де-Мортом побежала, лишь бы унести свои ноги подальше от школы, не до конца осознавая, что сама идея по итогу может быть не самой радужной и даже смертоносной. И вот тут нужно было оценить: или лучше попасть в тюрьму, став убийцей, сумасшедшей, потеряв всех друзей и своё будущее, или умереть. Ни тот, ни другой вариант Гермиону не устраивал, но пришлось выбирать, особо не раздумывая над этим, и она выбрала, кажется, второе.
В этой мрачной комнате под взглядом Тома она снова и снова переживала все события этого долгого дня, не имея возможности хоть на несколько минут выбросить их из головы, сесть на кровать и расслабиться.
В комнате было тепло и, может быть, даже душно. У Гермионы быстро запылало лицо, и она стала чувствовать, как не совсем выветрившийся алкоголь в душном помещении снова стал ударять в голову. Тело перестало нормально слушаться, и она замерла посреди комнаты, так и не решив, куда себя деть. Мало того, её разрывали ужасающие ощущения от пережитого, так ещё и присутствие Тома заставляло чувствовать себя подавленно. Она была готова съёжиться под его пристальным взглядом, который не выражал абсолютно ничего, или провалиться в пол, лишь бы не сносить на себе такого взгляда.