Гермиона различила слабую улыбку на тонких губах и стала тяжело и прерывисто дышать. Внутри проснулся истерический смех от того, что это была ещё одна пытка Тома. Но почему она была такой сладкой? Откуда в нём столько желаемой магии?
Неожиданно его пальцы стали сильнее сжимать шею, стало больно, и Гермиона, широко распахнув глаза, взглянула в глаза Тому. Его ладонь сдавливала её, заставляя приоткрыть рот, чтобы глотнуть воздух, но это было бесполезно. Она с испугом смотрела в бездну и не видела выхода. Всё, что было несколько мгновений назад, становилось обманчивым и иллюзорным. Вся мягкость, тепло, лёгкость были миражом. Она обманулась в этом мираже и сейчас понимала, что виновата была в этом сама.
— Неужели ты думала, что так просто выйдешь из игры? — раздражённо прошептал Том ей в лицо.
Он немного ослабил хватку, и Гермиона жадно вдохнула воздух с хрипом в горле. Её пальцы лихорадочно путались в чёрной ткани, пытаясь схватиться за запястье держащей её руки. Ещё мгновение, и пальцы снова сдавили шею, заставляя её шумно выдохнуть.
— Я же сказал, что тебе следует уснуть, — тише произнёс Том, опустив глаза вниз.
Гермиона со всей силы схватилась за запястье своей свободной рукой и попыталась оттолкнуть от себя мучителя, но тот был непоколебим, оттесняя одну её руку своей.
— Ты снова не оставляешь мне выбора, — с ноткой жалости ещё тише произнёс Том.
Гермиона выбилась из сил и стала царапать пол, испытывая смертельный испуг от того, что, кажется, это были последние секунды её жизни. Несколько неприятных звуков нарушили тишину, затем руки расслабились и бездвижно замерли. В глазах опустилась темнота, и Гермиона закрыла глаза.
Том неожиданно разжал пальцы, но продолжал держать её. Та захрипела и стала жадно вдыхать воздух.
— Почему ты такая строптивая?
Через несколько секунд Гермиона ожила и задёргалась ногами, чтобы отползти назад. Она хотела спрятаться, убежать, исчезнуть, лишь бы не чувствовать перед собой Тома. Он позволил ей это сделать, убрав свою руку, и та быстро ретировалась, уперевшись в стену. Том выпрямился, сделал несколько резких шагов к ней и опустился рядом, выпрямившись на коленях.
— Ты зажала себя в угол.
Его улыбка стала насмешливой и сладкой. Он снова прикоснулся к её шее, и крик ужаса застрял в горле. Гермиона замерла, вжимаясь в стену, и с ужасом посмотрела в смеющиеся глаза. Навернулись слёзы, а в груди стало так больно, что захотелось быстрее умереть, чем испытывать на себе все мучения, которыми одаривал её Том. Она ждала, когда пальцы снова сожмут горло, но они лишь ласково гладили кожу, заставляя лихорадочно дрожать и бояться. Нервы лопались, как струны. Она не могла выдерживать в себе скопившегося напряжения, поэтому невольно схватилась в рубашку на груди Тома до побелевших костяшек и с мольбой посмотрела ему в глаза.
Он играл с ней, как кошка с мышкой. Он ласкал её и делал больно. Прикосновения его мягких пальцев вызывали в ней трепет и приятные ноющие ощущения в груди, но от них становилось так больно, словно кто-то внутри резал ей душу. Гермиона не могла совладать с собой, и она протяжно всхлипнула.
Может быть, она зря убежала от своих преследователей? Может быть, там ей было бы лучше?
Том склонил голову вбок и с интересом посмотрел ей в глаза. Гермиона заметила, что тот резко изменился в лице: он убрал насмешливую улыбку и его смеющийся взгляд превратился в понимающий и взволнованный взор. Этому взгляду хотелось довериться.
— Почему ты не слушаешь меня?
Почему она не слушает его? Почему она всё время идёт против его воли?
Гермиона заплакала ещё сильнее.
— Ч-что было бы… если бы я… у-уснула?
— Ты проснулась бы утром. Я же так тебе и говорил, — на выдохе ответил Том и опустил голову вниз, чтобы посмотреть на держащую его руку Гермионы.
Та осознала, что крепко держит собеседника за рубашку, и ослабила хватку, выпуская плотную ткань из пальцев.
Она даже не знала, что ей думать. За сегодня Том спас её дважды, и за весь день она понимала, что он был во всём прав. Почему она не послушалась его и не легла спать? Почему она снова сделала всё по-своему?
Жестокость, с которой обращался с ней Том, стала казаться ей справедливой и заслуженной. В конце концов, у него явно был повод злиться на неё за то, что ему пришлось убивать, и за то, что ему пришлось искать возможность, как выдернуть её из цепких лап проблем, которые сегодня она нашла на свою голову. Если верить словам Тома, то все её проблемы решились бы сном, но Гермиона снова сделала неправильно, значит, она заслужила чувствовать на себе раздражение Тома от того, что в очередной раз она пренебрегла его советами. Он мог бы просто остаться равнодушным к ней и больше не помогать, но, тем не менее, Том нашёл её, нашёл выход из замка, и сейчас они оказались здесь, в том месте, где никто их не должен найти.
Гермиона вспомнила, как от испытанного облегчения ей хотелось вцепиться в него и рассыпаться в благодарностях за помощь, хоть они тогда ещё и были в Хогсмиде, но всем своим нутром она ощущала, что с ним она выберется отсюда. С ним она в безопасности.
Единственное, что её беспокоило – это пытка, которой подвергал её Том. Она не хотела испытывать никаких мук. Она не хотела быть ему врагом. Она не хотела, чтобы он снова показал ей всё своё превосходство, которое и так было вполне очевидным. Гермиона прекрасно понимала, что его понимающий взгляд должен быть обманчивым, но ей безумно хотелось верить, что после этого её не настигнет жёсткий захват ладони, и не пронзит очередной приступ панического страха, который и так витал где-то рядом в воздухе.
Она медленно притянула свою руку к верхней стороне ладони Тома, которая по-прежнему обхватывала её за шею, и предприняла попытку аккуратно её убрать. На удивление, его рука легко поддалась её движениям и соскользнула вниз. После этого Том взял её за плечи и потянул на себя, заставляя подняться на ноги, и выпрямился вместе с ней.
— Перестань рыдать, — спокойно сказал он.
Гермиона всхлипнула и вытерла слёзы тыльной стороной ладони и чистыми глазами посмотрела на Тома.
— Зачем ты так… со мной? — сквозь всхлипы спросила она.
Тот сделал полшага от неё и ничего не выражающим взглядом посмотрел в глаза.
— О чём ты именно?
— Ты… делаешь мне больно, — на выдохе отозвалась та, снова стирая с лица появившиеся слёзы.
— Я не хочу делать тебе больно, — слабо качнул он головой в ответ.
— Но ты делаешь!
Том долго смотрел на неё в тишине, словно выжидая, что Гермиона скажет дальше, затем приоткрыл рот и тихо заговорил:
— Неужели ты до сих пор думаешь, что все твои проблемы из-за меня? Неужели ты до сих пор думаешь, что моё отношение к тебе незаслуженное, и я делаю так, потому что мне этого хочется?
Гермиона отвела взгляд в сторону и громко сглотнула, вспоминая, что совсем недавно она уже пришла к выводу, кто виновник происшествий, которые с ней случаются. Однако это не оправдывало такую силу его жестокости.
— Но почему ты так жесток со мной?
— Ровно так же, как ты жестока с другими, — коротко улыбнулся Том.
— Я не пытаю никого заклинанием! И я не душу… — Гермиона осеклась.
— И ты ни разу не душила? — насмешливо перебил её он.
Та закусила губу, быстро прошла мимо Тома и села на кровать, обнимая себя за плечи.
— Это не я, — тихо отозвалась Гермиона. — Я… я совсем не понимаю, что со мной происходит. Я никогда такой не была.
Том повернулся и сделал несколько шагов в её сторону.
— Твоя проблема в том, что ты сама пытаешься справиться со своими проблемами.
— А кто мне в этом поможет? — в сердцах тут же воскликнула Гермиона, отчаянно подняв свой взгляд на собеседника. — Ты ничего мне не говоришь!
— Напротив, я помогаю тебе, — спокойно ответил Том.
— Ты о сегодняшнем дне? — не весело усмехнулась та. — Помог, если не учитывать, что твоя помощь оказалась убийством, которое повлекло за собой кучу проблем!
Гермиона тут же подскочила с кровати и, вспыхнув, замахала руками в ярости.