—Мы, минуя военных, — объяснял Инженер, — выйдем, как говорится «глаза в глаза». Нет ничего надёжней, доставить письмо, как вручить его адресату лично в руки. Настало время заявить о себе.
Марк поднялся по лестнице, подошёл к двери с надписью «Ординаторская» и вошёл внутрь. Он включил свет и снял с вешалки один из медицинских халатов.
— Здесь, в Пустоши всё на виду, — пояснял Инженер, — проверяют с тщательностью выискивания блох гиббонами в шерсти друг у друга. Резонаторы установлены по всему периметру, потому «иные» обходят стороной проклятую пустыню.
— Вы думаете, они на вашей стороне?
— Их трансферты веками ломали устарелые догмы, за что их жгли на кострах и предавали забвению. Они — истинные созидатели новых смыслов.
— Контакторы, будь у них желание, давно предложили бы проги «иной» как вы говорите «божественный путь». Но они не делают этого. Ошибочно полагать, что проги примут чуждые им смыслы и не сожгут вас на костре, как Джордано Бруно? Вспомните послевоенные «чистки». Вспомните Христа, превратившего воду в вино. «Иные» не помогли даже ему.
— Теперь у меня не голые идеи, а реальный результат. Я готов явить им чудо.
— Прав Губер: «Они пойдут за тем, кто покажет им чудо». Но Христос не стремился к признанию. Он создавал смыслы, не требуя ничего взамен. Не будет ли резонно именно здесь, в Пустоши, зачать новую эру человечества? Возможно, для этого оно и дано вам, это божье откровение? Забудьте о проги и об «иных», заселите пустыню светлячками и дайте начало новому пути. У вас есть уникальная возможность создать свою реальность и наделить её чистыми смыслами, не надеясь на признание «середнячков» застрявших во вчерашнем дне. Станьте безвестным мессией без почестей и наград.
— Опять вспоминаете Губера?
— Понимаю. Он, как и я обычный «опер», убеждённый, что общество наше больное, а «иные» бросили нас потому, что мы — обезьяны с горящей палкой. Но не станется ли так, что и проги и «иные» окажутся против вас? Такое уже было. Иудейские первосвященники — по факту древние проги — осудили Христа, а всесильный римский прокуратор Пилат — для иудеев он практически «иной» — не воспрепятствовал такому их решению. Если похожее случится, вы взойдёте на свою Голгофу или поступите, как поётся в старой песенке: «…и вдруг нам становится страшно что-то менять»?
На последний вопрос Инженер не ответил. Разговор этот случился перед ужином, и окончательное решение Марк принял сразу после.
Ужин проходил в просторном зале, бывшем когда-то операторской электросиловых установок. Длинный самодельный деревянный стол; вместо стульев, ящики из-под переносных аккумуляторов; на стене, прямо над столом надпись: «Прогресс-консул Левин живее всех живых». В слове «живее» буква «в» перечёркнута чёрным углём и над ней начертанные неровным почерком красовались две буквы «рн», что полностью преображало известный прогрессорский лозунг, наделяя него духом столовой. За столом Марк, Инженер со своей «боевой четвёркой» и карлик Фрогги. Надя с блондином отсутствовали. Ирма оказалась дородной пышногрудой брюнеткой средних лет с живым миловидным лицом и проворными движениями хозяйки. Раздав каждому блещущие чистотой столовые приборы, она выставила на центр стола огромный казан с ароматным варевом.
— В медпункте перевязывает этого… — ответил Фрогги на вопрос Инженера, где Надя.
— Это вы его так? — буркнул Мао-Мясник.
— Если бы, вряд ли было что зашивать, — ответил карлик.
— Померкни свет в моих глазах! — выкрикнул Энри. — Фрогги — воин Апокалипсиса!
Он растянулся в такой дебильно-саркастической усмешке, словно в его тарелке с грибным супом растворили, по меньшей мере, добрый килограмм «таблеток счастья».
Все кроме Инженера загоготали, но каждый по-своему: тучный Игорь громко и раскатисто, Мао-Мясник издевательски ехидно, а Берк сквозь сжатые зубы, выплёвывая пулемётными очередями короткие порции смеха.
— Сам ты Абокралибсис, — обиженно прошипел Фрогги.
Услышав исковерканное карликом слово, компания прыснула таким адским хохотом, что Марк чуть не поперхнулся куском варёного гриба. Сидящий рядом Игорь стукнул в запале кулаком по столу и его тарелка, подпрыгнув, едва не перевернулась. Несколько капель угодили Марку на рукав. Берк закатил глаза и сдавил скулы, силясь сдержать еду во рту, не давая ей оказаться в его горле, ни тем более вырваться наружу. А Мао-Мясник и вовсе сполз под стол всем своим тщедушным тельцем. Глядя на всё это, Ирма неодобрительно кривилась.