— Почему ты считаешь, что она меня выгораживала? Она действительно болеет, — неуклюже соврала я, сама не понимая, зачем я все это затеяла.
Он кивнул.
— О какой подруге мы сейчас говорим? — спросил он.
Я молча смотрела на него.
— Итак, я повторяю свой вопрос, — произнес он. — У тебя роман?
Я продолжала молча смотреть на Джека. Если бы все было так просто! Если бы у меня действительно был роман! Как все легко было бы уладить! В ответ на вопрос Джека я молча покачала головой.
— Что происходит? — спросил Джек. — Твое молчание меня пугает.
Уголки моих губ опустились, и напряжение последних дней лавиной ринулось наружу, сотрясая мое тело, делая его слабым и опустошенным. Я вообще не понимаю, как удержалась на ногах. Мне казалось, что мое тело вообще не способно сопротивляться гравитации.
— Если… если я тебе расскажу, мне придется рассказать все, с самого начала. Но тогда ты об этом пожалеешь. Ты пожалеешь, поскольку речь идет не о такой ерунде, как роман на стороне.
— Ева, ты можешь рассказать мне что угодно. Я думал, ты это знаешь.
Я с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Не рассмеяться над моим бедным наивным Джеком. Он понятия ни о чем не имел. Он и представить себе не мог, какой была моя жизнь до него. Мне это в нем нравилось. Я его за это любила. И в то же время это меня слегка отталкивало. Как мог тот, кто был мне настолько близок, вообще ни о чем не догадываться? Неужели я такая хорошая актриса? Неужели мне удалось успешно похоронить свое прошлое, причем очень глубоко? Неужели мир и в самом деле видит во мне всего лишь Еву Квеннокс, старательную официантку, студентку и любящую невесту?
— Скажи мне, Ева, где ты сегодня была?
— Я была… — Я чувствовала, что поднесла нож к горлу нынешней Евы Квеннокс. Следующие несколько слов изрубят ее образ на куски, а затем полоснут ножом по горлу, и она умрет в глазах любимого ею мужчины. — Я была в Лидсе. — Нож вонзился в плоть Евы и принялся ее кромсать. — На похоронах матери. Я не общалась с ней семнадцать лет. — Ножевые раны сделали лицо Евы неузнаваемым. — Я рассказала ей о том, что ее сожитель постоянно пытался меня изнасиловать с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать лет, но она мне не поверила, и мне пришлось уйти из дому. — Раны странным образом меня успокаивали. — На прошлой неделе она умерла во сне.
— Ева, почему ты мне ничего не рассказала? Я поехал бы с тобой. Я поддержал бы тебя.
Его сочувствие сбивало меня с толку. Во всей этой истории оно было совершенно лишним.
— Потому что, Джек, я… я… — Я тряхнула головой, пытаясь прояснить мысли. Мне надо было заставить его понять. — Из-за того, что я так рано ушла из дому, мне пришлось совершить множество ужасных поступков. Я ее так сильно любила! Но из-за того, что она предпочла его мне, я бросила школу и так и не сдала выпускные экзамены. Я переехала в Лондон и много раз пыталась наладить с ней отношения, но она меня игнорировала.
— Ты в этом не виновата. Я в шоке, что после всего этого ты смогла ее простить и поехать на ее похороны.
— Она моя мать. Конечно, я поехала на ее похороны. Я ее люблю. Она была самым важным человеком в моей жизни.
— Я все-таки не понимаю, почему ты не могла мне об этом рассказать. Ты во всем этом не виновата.
Нож, в клочья искромсав лицо этой новой, усовершенствованной Евы, вернулся к ее горлу, приготовившись нанести завершающий удар.
— Зато виновата во всем, что произошло потом.
— Я не понимаю.
— Когда я приехала в Лондон, я нашла работу, но скоро попала под сокращение. Я… э-э… начала искать новую работу и со временем ее нашла. — Я помолчала, изумляясь собственной смелости. — Ради денег я начала работать в одном из лондонских стриптизклубов. — Нож глубоко вошел в горло Евы. Хлынула кровь.
— В клубе? В этом нет ничего дурного.
— Джек, мне было семнадцать лет. Если ты хочешь работать в клубе, у тебя обязательно должны проверить документы, чтобы убедиться в том, что ты совершеннолетняя. Иначе они рискуют потерять лицензию. Но тем, кто хочет работать танцовщицей, обычно верят на слово.
На него, наконец, обрушился весь ужас того, что я пыталась ему сообщить, и от потрясения его глаза широко раскрылись и застыли.