Светловолосый тут же дёрнул за ручку, но дверь почему-то не открылась, что заставило его запаниковать.
Неужели дверь заклинило?
И только после этого до него дошло, что вчера он же запер дверь на ключ. Видимо, он тогда был в таком тумане, что даже и не помнил толком ничего.
Парень вздохнул, покачав головой, и дёрнул за ручку.
Он почему-то думал, что это Люмин чего-то хотела, потому даже подскочил при виде мамы, что обеспокоенно смотрела прямо в его глаза. Это было странно. Нечасто можно было увидеть её бодрствующей в такое время, в последнее время она постоянно хотела спать.
— Мама…?
— Доброе утро, сынок, — нежный голос мамы всегда помогал облегчать душевные переживания. И этот раз не был исключением, — Божечки, что у тебя на голове? Никуда не годится…
Женщина покачала головой, мягко взяв сына за руку и войдя в комнату.
— Давай я помогу тебе сделать причёску, ладно? Я скучаю по временам, когда я каждый день по утрам причёсывала тебя, если честно. Люмин никогда не любила длинные волосы, поэтому ты был единственной отдушиной.
Итер слабо улыбнулся, присев на кровать и повернувшись к маме спиной, чтобы ей было удобнее.
— Ты не обязана делать это для меня, я и сам могу…
— Что значит «не обязана»? Не лишай матери единственной радости в жизни, — возразила та, стянув резинку с успевших запутаться за ночь волос Итера.
На это светловолосый мог лишь неловко улыбнуться.
— Нечасто можно увидеть твои волосы в таком состоянии… Обычно они всегда идеально уложены…
Мама распустила привычную косичку, вздохнув.
— Тебя что-то гложет, верно? Обычно ты рано утром уже на кухне, а сегодня даже ещё ни разу не выходил из комнаты.
Глаза Итера широко раскрылись от такой проницательности. Она так быстро поняла, что с ним что-то не так…
Но он не хотел отвечать на этот вопрос, а только взглянул на собственные руки, словно там было что-то интересное.
Не услышав ответа на вопрос, женщина не рассердилась. Даже наоборот, её губы тронула улыбка. Она потянулась к расчёске, что привычно стояла на тумбочке около шкафа, и стала аккуратно прочесывать светлые волосы сына, чтобы ни в коем случае не принести ему дискомфорт.
— Если не хочешь, можешь не рассказывать. Я уверена, что ты просто так ничего не будешь от меня скрывать. Ты уже взрослый, можешь сам решать, что тебе делать. Просто знай, что что бы не случилось с тобой и как бы ты не поступил — я всегда буду на твоей стороне. Никогда даже не думай о том, что я могу в тебе разочароваться. Для меня ты будешь лучшим всегда. Ты у меня самый умный, красивый и добрый мальчик на планете.
Сердце стиснулось, а сам Итер вздрогнул от таких слов.
Как она…?
— Или же… Не мальчик, да? — в конце концов едва слышно добавила мама, горько улыбнувшись, — Ты же на самом деле не любишь, когда я тебя так называю?
Итер побледнел, ошарашенно подняв взгляд на маму, не веря своим ушам. Он же пытался этого перед ней не показывать, так почему?
— Как ты… — шепнул светловолосый.
— Я давно заметила… Ты, наверное, до сих пор вспоминаешь те его слова, да? Никогда не прощу его за то, что он с тобой сотворил… Если бы только я тогда успела… Не знаю, как искупить вину перед тобой, солнышко…
Сердце ушло в пятки. Как бы сильно ему бы не хотелось этого вспоминать, картины всплыли в его голове:
— Если бы ты был девкой, то тебя хотя бы можно было бы отдать замуж, а так какой от тебя смысл, а?! — крикнул мужчина, влепив маленькому светловолосому мальчику пощёчину так, что тот не удержался на ногах и врезался в стену, взвыв от боли.
А ведь тот просто из любопытства поменялся одеждой с сестрёнкой, потому что игрушек у них как таковых не было, а развлекаться как-то нужно было. Отец увидел, что он надел платье и взорвался так, будто произошёл конец света.
— Закрой рот. Только не вой, нет ничего хуже твоего нытья.
— Папочка, прости, я больше не буду носить этого… — судорожно извинялся ребёнок, стиснув подол платья в маленьких дрожащих ручках, пока по щекам всё никак не могли перестать скатываться слёзы.
— Ты так сильно хочешь быть девочкой, да? А ты знаешь, что приблизит тебя хоть немного? А я тебе покажу.
— …!
Вдруг мужчина потянулся к платьицу сына и резко сорвали его, порвав сразу в нескольких местах. Ткань была дешёвая, поэтому и порвать её было нетрудно.
То, что произошло после было так отвратительно, что вспоминать не хотелось. Тогда он был слишком маленьким, чтобы даже понять, что вообще происходит. Единственное, что он понимал — так это то, что было безумно больно.
А отцу было мало физических издевательств, он ещё и раз за разом повторял, как было бы хорошо, родись Итер с другим полом, чем у него был на самом деле.
Эти моменты так сильно отпечатались в его детской психике, что исправить это теперь было просто невозможно. Это стало буквально частью его психики, и без этого он был бы сейчас совсем другим человеком.
— … Прости меня, малыш. Я и понятия не имела, что он поднимет на тебя руку…
Голос мамы дрожал, а по щекам стекали горькие слёзы, от которых в сердце самого Итера открылась рана, что, как ему казалось, уже давно зажила.
— Мама… Не плачь, пожалуйста! — жалобно взвыл тот, потянувшись к лицу женщины ладонями и усердно вытирая каждую слезинку, что посмела покинуть глаза мамы, — Ты не виновата, это всё он! Я… Плевать, что было со мной тогда! Я никогда… Никогда не прощу его за то, что он творил с тобой!
— Итер… — удивлённо приоткрыла рот та, но парень перебил.
— Он вытирал о тебя ноги на протяжении такого долгого времени, а я даже не мог тебя защитить! Это я должен извиняться! Мужики… Они все одинаковые! Я никогда их не прощу! — взорвался светловолосый, зажмурившись, — Я так ненавижу тот факт, что я и сам принадлежу к этому полу…
Мама застыла на миг, удивлённо уставившись на сына.
— Итер…
Мальчик стиснул губы в тонкую линию, а женщина мигом притянула сына к себе, заключив в крепкие объятия.
— Через что же тебе пришлось пройти, пока я была в неведении… — её голос дрожал, как и всё тело, — Прости, что не смогла уберечь… Прости…
— Не извиняйся, пожалуйста! Прошу тебя… — вскоре мальчик и сам не выдержал.
Глаза наполнились горькими слезами, которые он не успел сдержать.
И только тогда он снова вспомнил, ради чего вообще старается и кого он хочет защитить. Ради кого он на самом деле живёт.
***
Успокоившись, светловолосый почувствовал себя так, будто и вовсе заново родился. От прежней горечи не осталось и следа, а у самого юноши открылось второе дыхание.
Глаза снова вернули прежний блеск и прежнюю решимость.
С новыми силами парень ринулся на кухню, чуть не сбив с ног сестру по дороге.
— Эй, ты куда так бежишь?
— Я наконец-то всё понял, Люмин! Теперь меня не остановить!
Девушка непонимающе склонила голову набок, приложив палец к губам:
— Э?
***
— С возвращением, хозяин! –буквально сверкая, поздоровался тот с Сяо, пока его лицо озаряла улыбка ещё ярче прежней.
Это не могло не привлечь внимание остальных посетителей. Они буквально не могли свести с него глаз, а все остальные горничные словно ушли на второй план, что им, конечно, не очень нравилось.
Сяо выглядел ошарашенным, так как в прошлый раз они расстались на не самой приятной ноте, мягко говоря. А теперь Итер выглядел счастливым и сиял от радости… Это было так очаровательно, что даже щёки Сяо покрылись едва заметным румянцем, пока тот увёл взгляд в сторону.
Итер уже начинал привыкать к тому, что Сяо чуть ли не каждый день приходил в кафе, поэтому даже это уже казалось рутиной даже спустя такой короткий промежуток времени.
Чего у Итера было не отнять — так это умения абстрагироваться от воспоминаний, что его каким-либо образом ранили. Это не значит, что он их забывает, нет. Он лишь пытается как можно меньше о них вспоминать. Потому теперь он мог вести себя с Сяо так, будто ничего не было.