Бальц хотел закричать, но у него перехватило горло. Царь мчался с ним по главной улице пустынной деревни, над которой падал снег, как обрывки белой бумаги, Бальцу казалось, что он слышит дикое пение из деревенской корчмы, но они уже оставили ее далеко позади, скорее всего это был просто ветер, который заставлял петь деревья, стойла и заборы, Бальц все еще пытался вскрикнуть, чтобы выпытать у царя его намерения, но тот держал себя уверенно и непреклонно, казалось, он знал здесь все входы и выходы, вскоре они уже миновали Почтовую улицу и просвистели по деревянному настилу через лес, который содрогался от бури, и, наконец, Бальц сдался, ему не оставалось ничего больше, как довериться своему водителю, чей легкий комбинезон он ощущал подле своей головы. Неужели царю не холодно? Бальц, закутанный в его белый плащ, чувствовал себя не просто в тепле, он чувствовал себя укрытым, упрятанным, как никогда в жизни, он закрыл глаза, и скольженье полозьев, беснование ночной вьюги, кряхтение царя, который, держа фонарь в зубах, пробивал его светом брешь перед собой в темном лесу и лишь изредка оборачивался к нему своим красным глазом, все это приводило в такое смятение мысли Бальца, что он временами терял сознание.
Когда он снова открыл глаза, он лежал на больничной кровати. Жидкость сочилась из подвешенного сосуда по инъекционному шлангу в его вену, и какая-то санитарка щупала его пульс. «Алло, господин Камбер, — сказала она, — вот вы и пришли в себя».
Он узнал, что находится в краевой больнице долины и что его ночью доставил сюда некто на санках из рога. Его пришлось сразу же прооперировать, сказала санитарка, и сейчас придет врач, он все это расскажет ему подробнее.
Только сейчас ощутил Бальц, что у него повязка в области копчика.
Врач, немного приземистый, довольно веселый, в белом халате, который едва сходился у него на животе, объяснил ему, что у него был гнойный абсцесс, который надо было срочно удалить.
С каких пор этот абсцесс появился у него и почему он ничего не замечал до этих пор?
«Вы не поверите, — сказал врач, — но он у вас был еще в материнском чреве. Вместе с вами развивался еще второй зародыш, который сросся с вашим зародышем копчиками, но он погиб еще в утробе. Вы могли бы иметь близнеца, поэтому мы называем это явление абсцессом близнеца. Он может не проявляться до сорока лет, как было у вас, но потом он внезапно дает о себе знать».
«Но почему?»
Врач пожал плечами, и потом рассмеялся. «Для всего, что медицина объяснить не в силах, — сказал он, — у нас есть отличное слово: спонтанный».
Но это был настоящий несчастный случай, можно так сказать, и именно острый, неотложный. Кстати, человек, который доставил его сюда, сразу же исчез и оставил здесь свои роговые сани. Они находятся в гараже и вы их можете забрать. Откуда он все-таки привез его сюда в такую ночь?
Когда Бальц назвал ему свою деревню, врач присвистнул сквозь зубы.
«Вам повезло! Очень рискованная поездка, снежная буря среди ночи, тут бы никакая скорая помощь к вам не добралась. Кто же был этот отчаянный водитель санок? Он спас вам жизнь!»
Бальц ответил, что он его тоже не знает, но он постарается разузнать, чтобы обязательно поблагодарить его.
Его друг Георг, как выяснилось вскоре, тоже никогда не видел этого немого, и когда Бальц позже стал расспрашивать в деревне, кто бы это мог быть, этот барабанщик в белом плаще с диадемой, все только удивлялись. Три исполнителя роли царей заявили единогласно, что их было только трое, и если бы при них был еще и барабанщик, они бы слышали его, и то же самое поведали и жители деревни.
О четвертом царе никто ничего не слышал.
После полудня у месье Руссо
Входи, Клод, садись за стол, я вычищу кисть и скоро вернусь… разве Мари-Луиза не пришла с тобой?.. Она должна помогать матери со стиркой… И Эжен?.. Пришлось еще остаться в школе… Бедняга, видимо, снова надерзил… Учителю? Надо же, и как?.. У того яичница в бороде?.. Да, следует держать себя в руках, это им не по нраву, учителям, даже если это правда… Нет, это не мешает, отодвинь немного в сторонку палитру с красками, тогда здесь будет место для твоего рисунка…