Господин Брассель усмехнулся. Что касается отмывания денег, это абсолютно необоснованно, точно также как и подозрение в налоговом мошенничестве, и надо надеяться, что расследование скоро это подтвердит, но, естественно, для банка это весьма неприятно, поскольку даже само подозрение ему вредит. То, что я попал в список дарителей, может показаться несколько странным, если иметь в виду незначительность суммы, но у нас это просто автоматическая процедура. Если я буду настаивать, он может сейчас же изъять мое имя из этого списка.
Естественно, я на этом настаиваю, он тут же сел к компьютеру, ввел некоторые данные, наткнулся, очевидно, на мое имя, вдруг насторожился и спросил меня, есть ли у меня с собой квитанция дарения.
Нет, ответил я, слегка возмутившись, я не имею привычки хранить квитанции менее 5 раппенов, но при этой процедуре кроме покойного ныне господина Хирши присутствовал еще молодой человек с такой же фамилией, как ваша. Это мой племянник, игриво произнес он и продолжил операцию, теперь все в порядке, ваше имя стерто!
Не может ли он по моей просьбе сообщить об этом в окружную прокуратуру, спросил я.
Это положено делать только в рамках дознания, сказал он, когда необходимо, чтобы этот материал был там ко времени конфискации имущества.
— Но я не хочу, чтобы мое имя оставалось в списке дарителей вашего банка, — сказал я.
Если я хочу добиться этого через суд, тогда он мне рекомендует взять адвоката, что и без этого было бы самым разумным, сказал он мне, бросив еще раз взгляд на экран компьютера, прежде чем отключить программу.
Я сдался. Я уже тоже не вижу в этом особой важности, я и так уже много времени потратил на такой пустяк. Но поведение банка я нахожу ниже всякой критики, жаль, что я не могу об этом сказать господину Хирши, — кстати, отчего он умер, спросил я невольно.
Брассель старший закашлялся.
— Да, — выдавил он, — он, он нас покинул.
— Самоубийство? — догадался я.
Брассель молча развел руками.
— А этот ваш фонд? Чем он занимается?
— Он старается смягчить человеческие страдания и действует в основном в Латинской Америке. Он создает и поддерживает в Венесуэле социальные учреждения для детей-сирот и уличных бродяжек.
Затем он через переговорное устройство затребовал документацию, которую доставила для меня черноволосая фрау Веласкес.
Я бы тоже мог, естественно, поддержать этот фонд добровольным пожертвованием, сказал мне на прощанье ухоженный старик, и я ответил ему, что я бы хотел для начала дождаться результатов расследования.
По дороге домой я задумался о смерти Хирши. У молодых людей всегда найдется достаточно причин для самоубийства, как и у художников, учителей или военных, но если с собой покончил банковский служащий, то здесь виной могут быть, скорее всего, только деньги. Не имел ли Хирши дел с этим сомнительным фондом? Я пролистал дома проспект, там ничего необычного, в первой части снимки оборванных детей, которые роются в отбросах в поисках еще чего-то съедобного, во второй части счастливо улыбающиеся дети за обеденным столом с полными тарелками или они же в свежих футболках на маленьком футбольном поле, а на заднем плане простое, чистое здание, это теперь их приют, у меня тоже был подобный большой заказ на рекламный проспект для одной благотворительной организации.
В тот же вечер зазвонил телефон, и некая дама, которая представилась как Роберта Хайцман, спросила меня, не могу ли я ее принять, дело касается особых съемок, которые она хотела бы мне заказать и для начала обсудить со мной некоторые детали. Я занимаюсь портретной съемкой, а для женщин я делаю по их желанию особые снимки, надеюсь, вы догадываетесь, что я имею в виду, итак, мы договорились о встрече на следующий день.
Когда я открыл дверь, передо мной оказалась весьма элегантно одетая и хорошо выглядевшая дама. Я дал бы ей чуть больше сорока.
— Вы знаете, зачем я пришла? — спросила она, когда мы присели в моем рабочем кабинете.
— Я полагаю, да, — поспешил я ответить и спросил ее, желает ли она сделать снимки в моей студии или где-нибудь еще.
— Что это значит, где-нибудь еще?
— Ну, это может быть, у вас дома, у плавательного бассейна, или верхом на лошади, там, где вы захотите.
Дама улыбнулась и сказала, что я все-таки не понял, зачем она пришла. Речь идет о дарителях банка, каковым я, очевидно, являюсь, так же как и она.