- Теперь даже Ростислав Андреевич не назовет машину металлоломом, сказала Алена. - Вот только цвет…
- А что цвет? - высунул голову в окошко Сережа. - Наша голубая мечта и должна иметь голубой цвет.
- Ты, оказывается, романтик, - улыбнулся сыну Владислав Иванович.
- Какая же это романтика? - возразила Алена. - Голубая мечта… Банальщина!
На тропинке - легок на помине! - показался профессор с фокстерьером. Он поздоровался со всеми за руку, критически осмотрел машину.
- По-моему, эта вещь была другого цвета, - заметил он.
Сорока отвернулся, чтобы не прыснуть. Алена кусала губы, а Сережа нагнулся над рулем, пряча лицо.
- Кстати, почему вы ее сделали голубой? - спросил профессор.
- Цвет голубой мечты, - сообщила Алена.
- Гм, - изрек профессор, - звучит довольно вульгарно… - Алена победоносно взглянула на Сережу - дескать, что я говорила?..
- Вы перекрасьте этот агрегат в цвет слоновой кости, - с невозмутимым видом посоветовал Ростислав Андреевич.
- Зачем? - поинтересовался Сережа.
- Видите ли, цвет слоновой кости на семьдесят процентов будет отражать солнечные лучи… - В этот момент Грозный с рычанием бросился на вылезшую из большой сумки, что стояла у ног Алены, сиамскую кошку. Поднялся истошный лай, визг. Кошка взлетела на ближайшее дерево, причем совсем не высоко, и оттуда, махая когтистой лапой, тоненько рычала и фыркала на прыгавших у ствола собак.
Это отвлекло профессора от машины, и он о чем-то оживленно заговорил с Владиславом Ивановичем. Видно, это был старый спор. Посыпались непонятные технические термины. Концом своего зонта он принялся на тропинке чертить какую-то сложную схему. Владислав Иванович сначала стоял и смотрел, вставляя слова, потом присел на корточки и, взяв с земли сучок, тоже принялся рядом чертить другую схему.
Алена посмотрела на них и повернулась к Сороке.
- Теперь до ужина не остановятся, - понизив голос, чтобы они не услышали, сказала она. Впрочем, если бы она и громко произнесла эти слова, они бы не услышали. Теперь оба ученых сидели на земле и, оживленно переговариваясь, чертили пересекающиеся линии и формулы на песке. А сверху с интересом смотрела сиамская кошка на двигающиеся палочки в их руках.
Дед и Грозный, забыв про кошку, обследовали стволы деревьев. Оба пса давно были знакомы и жили в дружбе и мире. И оба терпеть не могли кошку. Той было скучно, и, по-видимому, чтобы развеселить себя, она при всяком удобном случае внезапно нападала на собак, кусала за ноги, хвост и тут же взлетала на ближайшее дерево.
Алена поднялась наверх переодеться и скоро спустилась вниз в брюках и коричневой рубашке с засученными рукавами. Подошла к машине, провела пальцем по сверкающему стеклу.
- Скорее бы каникулы, - вздохнула она. - Все куда-то собираются ехать…
Сегодня после зачета она вместе с близнецами Олей и Аней зашла в кафе «Восточные сладости». Сестры рассказали, что, как только свалят последний экзамен, сразу уедут из города. Глеб пригласил в интереснейшую поездку на машине по историческим русским городам… Главное - родителей уговорить: кажется, Глеб понравился их отцу. «А нам - не очень!» - со смехом сказала одна из сестер.
- Конь на мази, - сказал Сорока, похлопав по капоту. - Надо только свистнуть!
- Свистни! - с усмешкой взглянула на него девушка. Сорока, не долго думая, заложил два пальца в рот и так оглушительно свистнул, что Дед и Грозный примчались из лесу и стали ошалело метаться вокруг дома. Лишь Владислав Иванович и профессор даже голов не подняли от своих чертежей.
- Я чуть не оглохла, - проговорила девушка, глядя на него.
- Извини, - улыбнулся он.
- Сходим на залив? - предложила Алена. Сорока не возражал.
Они зашагали по узкой тропинке: Алена впереди, Сорока сзади. Один раз прямо перед ними дымчатым клубком мелькнула в папоротнике белка, стремительно скользнула на дерево и исчезла в ветвях.
Обычно белки здесь не были пугливыми. Алена рассказала, что зимой какой-то негодяй повадился тайком приходить в комаровский лес с мелкокалиберной винтовкой и стрелять в почти ручных белок.
- Выродок какой-то! - заметил Сорока.
- К нам часто спускалась одна белочка с дымчатым ухом, - продолжала Алена. - Брала прямо из рук сыр и орехи… Я ее прозвала Огонек. А теперь ее не видно. Неужели этот тип убил ее? Как можно выстрелить в такую прелесть? - проводив глазами белку, вздохнула Алена.
- Даже если дурак и умный смотрят на одно и то же дерево, дураку оно кажется совсем иным, чем умному, - сказал Сорока. - Это я где-то вычитал…
- Теперь мне понятно, почему ты поступил в Лесотехническую академию, сказала Алена. - Ты ведь и там, на озере, боролся с браконьерами.