- Боря, больше, пожалуйста, никогда не ругайся при девушках, ладно?
- Что? - опешив, грубо переспросил он.
- Тебе это очень не идет, - с грустью сказала Алена и, отвернувшись, понуро пошла к Сороке.
Из кабины высунулся Глеб и крикнул:
- С тебя причитается за ремонт!
- Привет, - усмехнулся Сорока.
- Одним приветом не отделаешься, - не унимался Глеб.
- Заткнись! - блеснул на него злыми глазами Борис.
Глеб дал несколько пискливых сигналов и тронул машину. Близнецы в заднее окно махали руками, что-то говорили. Две одинаковые симпатичные улыбающиеся мордашки. Неожиданно «Жигули» остановились, на дорогу выскочил Глеб,
- Эй, Сорока-а! - снова закричал он. - Раз забрали у нас Алену, верните нам Нину-у! Слышишь?!
- Сразу видно - торговец, - взглянув на улыбающегося Сороку, пробормотала Алена.
- Мы тут подождем ее-е… - кричал им в спину Глеб.
Сорока обернулся.
- Не стоит ждать, - сказал он. - Видишь ли, ей надоела ваша компания…
- А в вашей компании и подавно с тоски можно подохнуть! - кричал Глеб. - Она все равно через три дня сбежит, как нынче чуть не сбежала от вас Алена…
- Каков наглец! И ты это стерпишь? - покосилась на Сороку девушка.
- Я решил поменьше драться, - добродушно заметил Сорока.
Она забежала вперед, загородила дорогу и снизу вверх посмотрела на него. Глаза ее метали молнии.
- Если бы ты знал, как я тебя ненавижу!
Швырнула на землю свою роскошную сумку и быстро зашагала по дороге. Она вдруг напомнила ему косулю - не ту, мертвую, а легкую, стремительную, грациозную…
Он поднял сумку, повесил на плечо, оглянулся: «Жигули» удалялись по проселку в сторону шоссе. Сорока вложил два пальца в рот и изо всей силы свистнул, вспугнув целый выводок чибисов, копошившихся у кромки леса в траве. Повернулся и бегом припустил вслед за разъяренной девушкой.
Глава 18
Федя Гриб прикатил к дому лесника на каком-то невообразимом мопеде. Еще издалека Сережа услышал громкие стреляющие звуки, хлопки, тарахтенье. Можно было подумать, что их издает не легкий малосильный мопед, а по крайней мере боевая танкетка. Федя, оставляя за собой густой синеватый дым, стрелой вырвался из леса и устремился прямо на Сережу. Лицо у него при этом было невозмутимым. Тот испуганно шарахнулся в сторону, но мопед, не доезжая метров двух, резко остановился и, дико взревев, со странным всхлипом заглох. Запахло горелым маслом и бензином.
Федя слез с потертого коричневого седла, прислонил свою негромко посапывающую машину к сосне, затем снял железнодорожную фуражку, пригладил волосы и только после этого протянул крепкую мозолистую руку.
- Наше вам, - солидно поздоровался он.
Сережа обратил внимание, что волосы его изменили цвет: из белых превратились почти в рыжие. На носу и скулах щедро высыпали веснушки, в плечах он стал еще шире, но подрос все-таки мало. Раньше он был на полголовы выше Сережи, а теперь они сровнялись.
- Где твои удочки? - спросил Сережа, заметив, что Гриб прибыл сюда налегке, без всяких снастей. - Или опять бомбу привез?
Федя улыбнулся. Широкий нос его сморщился, толстые губы растянулись.
- Эва вспомнил! - заметил он. - Давно этим не балуюсь.
- У меня есть удочки, - сказал Сережа. - Червей тоже накопал.
- В другой раз, - ответил Федя, глядя на озеро. - Мне нынче, друг Серега, недосуг рыбалкой заниматься… Маманя попросила картошку окучить. У нее, понимаешь, ревматизм - нога отнялась, а батяня на лесозаготовках. Я тут теперь за хозяина. Два дня у меня выходных, вот и кручусь как белка в колесе по хозяйству.
- А я думал, мы порыбачим… - разочарованно протянул Сережа. Он так ждал Федю - и вон на тебе! Сорвалась рыбалка. - Я и короедов наковырял… в гнилом пне.
Федя внимательно взглянул на него, задумчиво потер переносицу и спросил:
- А Сорока где?
- На острове, - кивнул Сережа. - Все порядок там наводит… А для кого? Уедем отсюда - и снова все разорят…
- Да-а, народ у нас такой… - согласился Федя, - Не берегут казенное.
- Какое же это казенное? - удивился Сережа. - Для людей же и делают. Приезжайте, люди добрые, располагайтесь в рыбацком доме, ловите рыбку… Но зачем же стекла бить? Ломать столы и скамейки? Зачем спортплощадку разорять?
- Много сейчас на озеро приезжают: и на машинах, и на мотоциклах, и на великах. И люди все разные… Поди разберись, чего у них на уме? Запалят ночью на острове костер, ну и садят туда все, что под руку подвернется. Чужого-то никому не жалко!
- И тебе? - пытливо взглянул на него Сережа.
- Мне это озеро не чужое, - солидно сказал Федя. - Слава богу, свое, родное. Я этих людей, что рыбу сетями да острогами переводят, не одобряю. Рыскают кругом, как волки, все вычерпают в озере, нам же меньше достанется… Теперь рыбалка совсем не та, что два-три года назад. Хоть и кляли многие Президента и его компанию, а он и хвост и в гриву гонял отсюдова браконьеров. А ныне им раздолье! Приезжают на машинах, капроновыми сетями перегородят все как есть озеро, да еще капканы на щук придумали, из подводных ружей протыкают насквозь, током бьют. Откуда тутова рыбе-то быть?