- Ты же с ним приехала? Значит, он тебе не безразличен? - Алена пытливо смотрела на Нину.
- Наверное, я слабохарактерная, - сказала Нина. - И потом, не хотелось компанию нарушать: ведь мы еще зимой договорились насчет этой поездки. И даже отпуска взяли в одно время.
- Тебе было неприятно, когда он стал ухаживать за мной?
- Я привыкла, - усмехнулась Нина. - Он никогда со мной не считался.
- Я тебя не понимаю, - отвернулась от нее Алена и снова стала смотреть на небо.
- Я буду счастлива, если он оставит меня в покое, - сказала Нина. Трудно ей говорить о Борисе. Да, она была влюблена в него. Ее познакомил с ним Глеб. Борис часто заходил в комиссионный. У него с Глебом были какие-то дела. Заглядывал к ней в отдел. Прошлым летом они вместе провели отпуск в Прибалтике. Вот там-то, в Паланге, Нина по-настоящему и узнала Бориса. Ему нравилось, чтобы девушки ходили за ним по пятам и страдали… Он получал от этого удовольствие и не скрывал этого. Он любил подчеркивать свое превосходство, к присутствии других выказывал равнодушие и пренебрежение к своей девушке… Нет, Нина не хочет даже вспоминать обо всем, что было между ними. Да, она согласилась с ними поехать, но знала, что это последняя поездка с Садовским…
- Ты любила его? - помолчав, спросила Алена. - Можешь не отвечать, знаю, что любила.
- Я и не собираюсь скрывать, - ответила Нина.
- Мне противны парни, которые рассыпаются в комплиментах, ходят как тени по пятам, угадывают каждое твое желание… А Борис не такой. Он настоящий мужчина.
- Это его любимая поза. Ему нравится причинять боль людям, которые слабее его, а это неблагородно! И совсем не свойственно настоящим мужчинам.
- Странно это слышать от тебя, - задумчиво произнесла Алена. - Мне казалось, что ты его любишь.
- Любила, - поправила Нина. - А это совсем разные вещи.
- И ты совсем-совсем равнодушна к нему?
- Хочу надеяться, что это так, - ответила Нина.
- А мне он нравится, - мечтательно произнесла Алена. - Когда я вижу его, со мной что-то происходит; мне на все наплевать, я готова любую глупость выкинуть…
- Мне это знакомо, - невесело улыбнулась Нина. - Скажу тебе одно: такой человек, как Борис, не пригоден для семейной жизни. Несчастная та будет женщина, которая свяжет с ним свою судьбу…
- Ты рассуждаешь, как… как совсем взрослая женщина, - сказала Алена.
- Я и есть взрослая… - рассмеялась Нина. - И мне уже пора думать о замужестве.
- Ты красивая, тебя любой возьмет, - заметила Алена.
- Мне любой не нужен, - став серьезной, ответила Нина. - Мне нужен такой… - Она запнулась и замолчала.
- Какой? - Алена с интересом повернулась к ней.
- Я не хотела бы, чтобы мой муж походил на Бориса, - сказала Нина.
- И Сорока его терпеть не может… - помолчав, проговорила Алена.
- Думаю, что у него для этого есть веские причины.
- Из-за чего они все-таки поругались? - поинтересовалась Алена.
- Разве он тебе не рассказал? - удивилась Нина.
- Кто?
- Сорока.
- Он расскажет… Жди!
И тогда Нина поведала, что произошло на берегу озера. Про ручную косулю, топор, капканы и схватку… Даже про то, что Сорока похоронил убитую косулю на острове. Это видел Глеб.
- Я ничего не знала… - растерянно произнесла Алена. - А я думала, он…
- Из-за тебя? - улыбнулась Нина. - Плохо же ты знаешь своего Сороку…
- В этом-то вся и беда… - вздохнула Алена. - Он не такой, как все… И я не знаю, хорошо это или плохо.
- А ты, думаешь, такая, как все? - с улыбкой посмотрела на нее Нина.
- Как ты относишься к Сороке? - спросила Алена.
- Уж если ты его не знаешь, то для меня он и подавно загадка, - после продолжительной паузы ответила Нина.
Когда они впервые встретились на Кондратьевском, Нина была влюблена в Бориса и не особенно заинтересовалась случайным знакомым. Несколько раз видела из окна своего дома, как он медленно, будто кого-то поджидал, проходил по улице. Конечно, она почувствовала, что вызвала в нем интерес, может быть, даже понравилась, но, когда встретила второй раз, у Летнего сада, уже ничего не почувствовала.
Женским чутьем Нина угадала, что Сорока влюблен, только не в нее, а в другую девушку. И Нина в самом зародыше подавила в себе возникший было интерес к этому большому молчаливому парню. Казалось, он отгорожен от всех невидимым барьером. А заглянуть за этот барьер суждено не каждому… Когда он говорил с ней, смотрел на нее, ей казалось, что он в мыслях своих далеко-далеко. Точно так же он разговаривал и смотрел на близнецов, которые, вечно соревнуясь друг с другом, не прочь были бы пофлиртовать с ним.
И он не рисовался, не играл. Просто был совсем из другого теста, чем их общие знакомые. Он не умел ухаживать за девушками, не искал их общества, как Гарик, Глеб или Борис, сам держался от них на расстоянии и их держал точно на такой же дистанции.