Алёнка часто выходит на берег и смотрит на остров. С тех пор как Сороку ранил Свищ, он на нашем берегу не появлялся. Алёнка была скучной и перестала рыбачить. Вместо неё я каждый вечер становился в камыши, но лещи не клевали.
- Тебе хочется в Ленинград? - как-то спросила Алёнка.
- Чего там делать? - ответил я. И, в свою очередь, спросил: - Ты чего всё время на остров смотришь?
- Куда хочу, туда и смотрю, - ответила Алёнка. - А если ты думаешь, что я жду, когда соизволит появиться твой Сорока, то ошибаешься… Меня он не интересует!
Не вижу я! За день раз сто на остров посмотрит. Вот Сороку девчонки не интересуют, это факт. Ничего, это Алёнке полезно. А то привыкла, что мальчишки бегают за ней. Наконец осечка вышла.
Тогда я сказал Алёнке, что в Ленинграде мне делать нечего, а вот сейчас вдруг захотелось туда. Хотя бы на один день. Уже скоро месяц, как мы живём у озера. В Ленинграде жарко, пахнет горячим асфальтом. Я вспомнил, как перед путешествием мы ходили в Невскую лавру. Там похоронены великие люди: композиторы, учёные, писатели. В лавре мы играли в прятки. Один раз я спрятался за могилой Неизвестного, и меня никто не мог найти. Я прижался ухом к холодному камню. И мне почудилось, что под мраморной плитой кто-то шуршит, ворочается. Мне стало страшно, я выскочил, и меня сразу увидели. Я никому не сказал, что слышал шорох. И лишь потом, через неделю, привёл сюда Андрея. Мы с ним, наверное, полчаса по очереди прикладывали уши к камню, но так ничего и не услышали.
Андрей не стал смеяться надо мной. Он сказал, что такое могло быть. Под мраморной плитой живут жуки-могильщики. Это они шуршали.
Андрей - мой лучший друг. Он летом живёт на даче, в Рощино. Это в шестидесяти километрах от Ленинграда. Я у него несколько раз был в гостях. У них там жёлтый дом. С верандой. В Рощино красиво. Но очень много дачников. Они загорают на лужайках у дома. К дачникам приезжают гости и прогуливаются по лесу. А вечерами в каждом доме гремит музыка: радиолы, телевизоры. Совсем как в городе. Неинтересно жить на даче. Андрей, когда узнал, что мы пешком собираемся идти к озеру, даже расстроился. Я предложил ему пойти с нами. Я знал, отец не будет против. Он хорошо относится к моим друзьям. Против была Андрюшина мать. Она даже слушать не захотела. «Ты маленький эгоист, - сказала она Андрею. - Живёшь на даче, как в раю… А знаешь, что в деревне нет такого магазина, как у нас в Рощино? И потом, идти пешком триста с лишним километров - это безумие! Что, у нас в стране кризис с транспортом? Ты умрёшь где-нибудь по дороге».
- А мы? - спросил я, обидевшись.
- У вас своя голова на плечах, - отрезала Андрюшина мать.
Как он там сейчас на даче? Утром загорает на лужайке у крыльца и чай пьёт на веранде. Днём гуляет с матерью и знакомыми, которые приезжают на дачу, по лесу, вечером опять пьёт чай на веранде. И если очень хорошая погода, спит на веранде под ватным одеялом.
Рядом с ними живёт известный детский писатель. У него собака. А ещё дальше живёт другой детский писатель. Тоже известный. У того нет собаки. Днём писатели стучат на машинках, пишут новые книги, а вечером собираются вместе и читают друг другу отрывки. И Андрей слушает. Он самый первый читатель, а это очень ценно для писателей. В этом смысле Андрею повезло. Ему не нужно дожидаться встречи с писателями в школе. Писатели под боком. К Андрею они относятся хорошо и часто его спрашивают, понравился ему рассказ или нет. Андрею всё нравится, что читают писатели, и поэтому они его любят. А он их. Хорошие, говорит, люди, приятно с ними поболтать.
Написать Андрею письмо? Пусть узнает, как мы тут живём, каких лещей да щук ловим! Напишу ему про лосей, про кроликов, про великое сражение на озере, про Сороку и Гарика. Или не стоит? Прочитает Андрей письмо - расстроится. Разве на даче такая жизнь, как у нас? В общем, я решил подождать с письмом. Не любил я писать письма.
Я услышал шум мотора. Сначала подумал, что моторка подошла к берегу. Но шум нарастал, словно обвал. Даже паутина закачалась в углу. Я выскочил из сарая и увидел вертолёт. Он пролетел над самой головой и замер над лесом, совсем близко от нашего дома. Лётчики двигались в стеклянной кабине. Внизу отвалилась дверца, и на верёвке закачался объёмистый пакет. Вот он стал медленно опускаться, коснулся вершин сосен и затерялся среди ветвей. И лишь когда вертолёт улетел, я сообразил в чём дело: пакет был спущен у большого муравейника. Там ребята строят избушку.
Не раздумывая, я бросился в лес. Раздвинув кусты, увидел Сороку и других ребят. Васька обрезал ножом шпагат. Развернули коричневую бумагу, и я увидел четыре плоских ящика. Тёмный топором отодрал крышку. В ящике лежал сероватый шифер. Всё понятно: лётчики подбросили ребятам шифер для крыши. Избушка почти готова. Дверь и рамы вставлены, лишь крыши нет. Теперь будет. К вечеру покроют.