Дед тоже приближался к незнакомому человеку и для порядка обнюхивал его.
Этот густой бас появился у Деда недавно. Появилась и седина на чепраке. Деду недавно стукнуло шесть лет, а это для собаки не так уж мало.
Постояв немного, Дед вздохнул и с достоинством удалился.
- Ты не жалеешь, что поступил в Лесотехническую академию? - спросила Алена.
- Мне нравится, - помолчав, ответил он.
- А я еще не знаю, что из меня получится, - грустно проговорила Алена. - Иногда мне кажется, что зря я поступила в этот институт…
Сорока промолчал. Что он мог ей сказать? Когда вернулся из армии, Алена уже перешла на второй курс. А он учится на первом курсе вечернего отделения и работает.
- Я думала, ты космонавтом станешь, - сказала Алена. - А ты будешь… лесником!
Хотя она и не хотела этого, в голосе прозвучала насмешка. Сорока и вида не подал, что ее слова задели его за живое. Он мог бы ей ответить, что считает профессию лесника самой важной и благородной сейчас, когда природа так нуждается в заботе и охране человека. И его будущая профессия гораздо шире понятия «лесник». Он будет не только оберегать природу, животных, птиц, но и восстанавливать леса, оживлять мертвые, отравленные заводами и фабриками реки, озера. Многое мог бы рассказать девушке Сорока о своей будущей профессии, но интересно ли ей будет?
Не поймет его Алена, чего доброго, на смех поднимет! Она это умеет…
- А что у тебя в институте? - осторожно спросил он.
- Ну какой из меня режиссер? - рассмеялась она. Но смех был невеселый. - Меня никто на сцене и слушаться не станет. Это мужская профессия.
- С самодеятельностью как-нибудь сладишь…
- Я, может быть, хочу быть театральным режиссером! Хочу поставить гениальный спектакль, на который, как в БДТ, никогда билетов не достанешь!
- Товстоногов уйдет на пенсию - тебе и карты в руки, - сказал он.
- Ты еще издеваешься! - блеснула она на него рассерженными глазами.
- Ты сама не знаешь, чего хочешь, - излишне резко вырвалось у него.
- А ты знаешь? - Она смотрела ему в глаза.
- Знаю, - так же резко ответил он, а чуть погодя, совсем другим тоном прибавил: - Кажется, знаю.
- Существенная поправка, - усмехнулась Алена. - Когда ты говоришь, что все знаешь и тебя не терзают никакие сомнения, ты снова превращаешься в Президента Каменного острова.
- А что, я там делал что-либо не так? - поинтересовался он.
- Именно ты делал все правильно, по так ведь не может всю жизнь продолжаться?
- Жаль, - невесело улыбнулся он.
- Что тебе жаль?
- Ты права, человек не может быть всегда прав. Человек живет, действует и ошибается…
- Это что-то новенькое, - рассмеялась она. - Расскажи-ка: чего ты натворил?
- Я вообще… А ты сразу переводишь на личности.
- И все-таки с тобой что-то стряслось! - настаивала она.
- Со мной чаще, чем следовало бы, что-нибудь случается, - сказал он. - И я не знаю: хорошо это или плохо?
- Расскажи, Тима!
Она придвинулась совсем близко и заглянула ему в глаза.
- Мне нечего рассказывать, - сказал он.
Наступила томительная пауза. Алена подняла с земли спаренную сосновую иголку, расщепила, положила на ладонь и дунула: две сухие иголки разлетелись в разные стороны. Сорока с интересом наблюдал за этими манипуляциями.
- Ты - туда, - сказала Алена, со значением взглянув на него. - А я - в другую сторону.
- Так оно, наверное, будет лучше.
- Хотела бы я знать: действительно ты так думаешь или притворяешься?
- Посмотри, какие облака, - задрал Сорока вверх голову. - Быть завтра на заливе шторму… - Он машинально сжал кулак и подул на вспухшие костяшки пальцев.
- Что с рукой? - поинтересовалась она.
- Рука? Ах это… чепуха! На тренировке.
- На какой тренировке?
- Ну это… - запнулся Сорока. - На обыкновенной.
- А врать-то ты, Тима, не умеешь, - сказала Алена. - Я все видела… Это они поколебали в тебе веру в себя?
- Может быть, и они, - вздохнул он и вдруг взорвался: - Я не толстовец и не могу, когда бьют по одной щеке, подставлять другую!
- По-моему, они до тебя и дотронуться-то не успели, - скрывая улыбку, заметила девушка. - Да, а кто это такой высокий со светлыми волосами? Ну, модный такой…