- Хорошо выспался, - утешил Гарик. - Выглядишь как огурчик.
- По-моему, Аленка влюблена в Сороку... - отомстил я ему.
- Ты наблюдательный, - с усмешкой сказал Гарик. Но по его лицу я понял, что удар попал в цель.
Аленка первая увидела Федю Губина.
- Ваш лучший друг идет - встречайте! - крикнула она.
- Как увижу его кепку - сердце радуется... - сказал Гарик.
- Ну и целуйтесь с ним!
Федя подошел к нам, стащил с головы кепку и почесал макушку. Я подумал, он положит кепку на траву, было жарко, но он снова надел.
- Взопрел, - сказал Федя. - Пока до вас дотопаешь...
- Все еще безлошадный? - спросил Гарик.
- С ним надо по-хорошему, - сказал Федя, взглянув на остров.
- Давно бы так, - сказал я.
Из сарая вышла Аленка. В руках - две удочки, подсачок, банка с червями. Аленка направлялась к лодке. Просмоленная, она покачивалась на волне у самого берега. Сестра решила еще одного леща поймать. Поймает... В садке еще пять штук плавает.
- Мое почтение, - Федя дотронулся рукой до кепки.
- Вчера ветер был, - сказали Аленка. - Я думала, твою фуражку унесло куда-нибудь.
- Догнал бы, - сказал Федя.
- За очередным лещом? - спросил я.
- Ты угадал, - сказала Аленка.
- Поймаешь, - взглянув на Гарика, сказал я.
- Сергей, тащи наши удочки! - сказал Гарик.
- Я одна, - сказала Аленка.
Мы с Гариком рты раскрыли: почему это она отправляется на озеро одна? Обычно без нас ни шагу. То ей червя нацепи на крючок, то рыбину вытащи, то подсачок подай.
- А если лодка потечет? - спросил Гарик.
- Я буду у острова ловить, - сказала Аленка. - Тонуть буду - спасут...
И, вскочив в лодку, оттолкнулась веслом. Гарик хмуро смотрел ей вслед.
- Эй, Олена! - крикнул Федя. - Скажи этому... Президенту, что я порох принес и... шнур. А он пускай лодку отдает. По-хорошему.
Аленка не ответила. Лодка быстро удалялась. Только не надо ей за лещом к острову плыть. Вставала бы в камыши. Гарик разделся бы, нацепил маску, ласты, взял трубку в зубы и, пока она смотрела на поплавок, нацепил бы ей хорошего леща. А здорово, если бы Аленка поймала вместо рыбины Гарика, как поймали деда Щукаря...
- Как же ты теперь без бомбы-то? - спросил Гарик, - насмешливо глядя на Федю.
- Я отсыпал немножко, - ответил Федя. - На всякий случай. Только глушить - дело опасное. Вчера рыбинспектор в клубе выступал. Двоих полозовских, говорит, посадили. И до вас, говорит, доберутся. А я и всего-то три раза глуханул. И вот знает. А у Свища сетку конфисковал. И, говорит, радуйся, что на озере не попался, а то бы тоже под суд. Свищ сказал, что в кустах нашел. Мол, не его это сетка. Трое наших мужиков вступили в эти... общественные рыбинспекторы.
- Плохи ваши дела, - сказал Гарик.
- Я такие места знаю - ахнешь! Я и без сетки и бомбы могу натаскать с пуд!
- Слышали, - сказал я.
- Знаю одно место на Березовом плесе - вот это лещи! Далеко плыть туда. Вот если бы мотор был - другое дело.
- Махнем? - оживился Гарик.
- Говорю, грести долго...
- Я сяду за весла.
- Лодки-то нет?
- У Аленки отберем, - сказал я.
- На вашей неохота, - хитрил Федя.
Гарик вдруг сорвал с Фединой головы кепку и спрятал за спину.
- Не озорничай, - сказал Федя, пытаясь отобрать кепку. Но Гарик отбежал в сторону.
- Кому говорю? - стал сердиться Федя. - У тебя руки в смоле измажешь.
Гарик подошел к воде и, подняв камень, положил в кепку.
- Покажешь лещиное место? - спросил он.
- Не дури...
Гарнк замахнулся в сторону озера.
- Считаю до трех!
- Жалко мне, что ли? Покажу!
- Поклянись!
- Крест целовать, что ли?
Гарик вернул кепку Феде.
- Гляди, если обманешь! - сказал он.
- Отдаст Президент лодку - сразу поплывем.
Аленка бросила якорь у самого острова. Мы видели, как она путалась с двумя удочками. Они то перекрещивались, то падали в воду. Наконец удочки были заброшены. Аленка сидела на корме и смотрела на поплавки. Она сидела к нам боком, а к острову лицом. Пока я копал червей в куче слежавшихся листьев и опилок, а Гарик с Федей обсуждали план сегодняшней рыбалки, Аленка исчезла. Первым заметил Гарик.
- Где она? - спросил он.
- За островом, - сказал Федя.
- Или на острове, - заметил я.
- А вдруг в лодке течь открылась?
- С чего бы это? - сказал я. - А потом, она плавать умеет.
- Тут, говорят, обитает какая-то громадная щука... - заволновался Гарик.
- Как бревно, - сказал Федя. - Уток глотает.
- Могла опрокинуть лодку...
- Щука - лодку? Не смеши... - сказал Федя.
- Такую бы щучку поймать! - сказал я.
- Ее есть нельзя, - сказал Федя. - Жесткая и болотом пахнет.
Гарик стал раздеваться.
- Сам не утони, - сказал я.
- Насчет лодки намекни Президенту, - подсказал Федя.
Гарик поплыл к острову. А это не так уж близко. Километра полтора. И отдохнуть ему негде, если Аленку не найдет. Придется висеть на корнях и громко знать Сороку на помощь. Только Гарик гордый - скорее утонет, чем Президента позовет.
Он плыл саженками. Сначала разогнался, как на соревнованиях, а потом поплыл медленнее.
- Сохнет по Олене, - сказал Гриб. - Дурак.
Я хотел спросить: почему дурак? Но Федя сам стал разглагольствовать:
- Я вот на девчонок даже не гляжу... Что есть они, что их нету. Время еще на них тратить! Я и в школе с ними не разговариваю. Раз посадили ко мне за парту одну с косичками, так я прогнал. Шебаршит рядом, отвлекает от дела, а я и так по математике слабак. Взял и в три шеи прогнал. Учительница шум подняла - хоть караул кричи. Снова посадила. Ладно, думаю, раз так сама уйдет! И ушла как миленькая. Я ей стал всяких тварей в парту класть: то лягуху, то кузнечика. А один раз живого ужа положил. Как заорет эта с косичками на весь класс. А я сижу, будто и не мое это дело. Я ужей не боюсь. Ты, говорят, притащил? Вот еще, говорю, делать мне нечего. Сам заполз. Из подвала... Вон какие щели в полу. Ушла, в общем, сама. Так один и сижу. Одному благодать! Сидишь как начальник, и никто не жужжит под ухом.
Не верю я Феде. Девчонку, может, и верно прогнал. Только ребята сами, наверное, не хотят с ним сидеть. Какой-то он скользкий... Я бы с ним не сел за одну парту...
Не стал я поддерживать этот разговор. Мне тоже на девчонок наплевать... кроме той, длинной, которая в баскетбол играет...
Гарик наконец доплыл до острова. Вот последний раз мелькнула в осоке его голова, исчезла. Ищет грот. Видно было, как шевелились камыши.
- Ну, а ты как насчет девчонок? - приставал Федя.
- Никак, - ответил я.
Червей копать помогал мне Дед. Он разрывал передними лапами листья и ждал, когда я соберу крупных розовых червей. Дед любил копать. У него сильные когтистые лапы, и когда войдет в раж, то земля и мусор так и летят во все стороны. Раскапывая кучу, Дед иногда поглядывал на Гриба, словно ожидал от него какой-нибудь подлости. Но Федя не смотрел на нас. Он сидел на камне и смотрел на остров. Федя ждал, когда появится Президент и вернет ему лодку. Гриб вытащил из кармана коробку с порохом, моток шнура. Все это аккуратно разложил на земле. Немного поколебавшись, достал из кармана длинный мешочек и положил рядом. В мешочке тоже порох.
Потом от нечего делать стал заигрывать с Дедом. Он похлопывал себя по колену, ласково звал Деда. Но тот лежал на влажной куче листьев и часто дышал, высунув длинный язык. Федя придвинулся поближе к собаке и осторожно дотронулся до спины. Дед лениво повернул к нему рыжую голову и показал большие белые клыки. Федя вздохнул и отошел в сторону. Вспомнил, что с Дедом шутки плохи.
Я вскочил с места: показалась наша лодка. Аленка гребла, а Гарик плыл рядом, держась рукой за борт.
Немного погодя из камышей выскочила еще одна лодка. Федя так и подпрыгнул.