— Крикнуть? — спросил я Алёнку.
— Рыбу распугаешь, — сказала она.
Алёнка перешла на корму, я сел на вёсла. Хватит природой любоваться. Наши удочки свисали с лодки, касаясь концами воды. Грёб я плохо. Вёсла почему-то криво опускались в воду, и брызги летели на Алёнку.
— Ты нарочно? — спросила она.
— Оставалась бы на берегу, — сказал я ехидно. — Вместе бы зарядку делали…
Алёнка промолчала.
Мы выбрали место неподалёку от плавучих водорослей и опустили камень, упрятанный в хозяйственную сетку, к которой была привязана длинная верёвка. Этот якорь придумал отец. Я уже предвкушал, как первый заброшу снасть, и тут выяснилось, что Алёнка забыла на берегу консервную банку с червями. Меня такое зло разобрало, что готов был Алёнку с лодки спустить. Или веслом огреть.
— Плыви, разиня этакая, за червями, — сказал я.
— У меня есть печенье, — сказала Алёнка, засовывая руку в карман. — Попробуем на печенье?
— Поменьше бы глаза на Гарика таращила, — сказал я. Вытащил сетку с камнем, и мы поплыли к берегу.
Снова брызги летели на Алёнку, но она молчала. У палатки дымился костёр. Лариса Ивановна жарила на алюминиевой сковородке яичницу. Вячеслава Семёновича и Гарика не видно. Захватив банку, мы вернулись на прежнее место. Это место я облюбовал. Здесь вчера вечером рыбак из деревни ловил рыбу.
Время шло, а мы всё ещё копошились. Никак не могли наживку нацепить на крючок. Алёнка держала червя далеко от себя и, наморщив нос, надевала на крючок. Червяк извивался, не хотел надеваться. Кое-как я нанизал своего червя и первым взмахнул удочкой. Алёнка вскрикнула: крючок с червяком запутался в её волосах.
— Забери эту гадость! — крикнула она. Пришлось через всю лодку шагать к ней и вытаскивать из волос червя с крючком. Крючок вытащил, а полчервя так и осталось в Алёнкиных волосах.
— Ты всё-таки старайся в воду попадать, — сказала Алёнка. — Боюсь, что в моей голове ты не поймаешь ни одной рыбки… А раз уж пришёл сюда, надень, пожалуйста, мне червяка.
Я надел ей червя и уселся на своё место. Взмахнула удочкой Алёнка — я зажмурился. И не напрасно. Возле уха тоненько свистнуло, затем больно царапнуло по щеке. Когда я открыл глаза, Алёнка как ни в чём не бывало сидела на корме и глядела на поплавок.
— Не клюёт? — спросил я.
— Раздумывает…
— Она будет долго думать, — сказал я, доставая из-за уха Алёнкиного червяка. — Кстати, запомни: в моём ухе рыба тоже не водится.
С горем пополам мы забросили удочки. У меня поплавок был красный, а Алёнкин — зелёный. Они неподалёку дружно покачивались на лёгкой ряби. У меня уже ногу защипало — отсидел, а поплавки всё так же покачивались. Солнце припекало. Я стащил безрукавку, Алёнка сняла платье и осталась в купальнике. Раз рыба не берёт, будем загорать.
— Серёжа, а что, если мы чертёж спрячем? Говорил, будем отдыхать на всю катушку, а сам из-за стола не вылезает.
— Хорошо, что по ночам не работает, — скачал я.
— Электричества нет, вот и не работает.
— Я звал на озеро. Не поехал.
Мы с Алёнкой очень хотели, чтобы отец как следует отдохнул. У него повышенное кровяное давление, и врачи говорили, что ему нужен полный отдых. Мы с Алёнкой знаем, что он сюда из-за нас поехал. Хотел сделать нам приятное. Вместе мы редко отдыхали. А тут на всё лето!
— Серёжа, — спросила Алёнка, — где мой поплавок?
Алёнкиного поплавка не было. На воде плавал лишь мой, красный.
— Тащи! — шёпотом сказал я.
Алёнка дёрнула удочкой, но из воды никто не показался, зато ореховое удилище согнулось в дугу.
— Кто-то дёргает!
Я вскочил и бросился к ней на помощь. Но Алёнка не отдала удочку.
— Я сама, — сказала она.
Из воды показался сначала поплавок, потом большая и удивлённая рыбья голова. Я никогда не думал, что такая большая рыбина может пойматься на маленький крючок. Рыбина, зевая вытянутым трубочкой ртом, спокойно шла Алёнке в руки.
— Поймала! — ликовала Алёнка. — Я говорила, что поймаю большую рыбину…
Насчёт «поймала» она поспешила. Рыбина подошла к лодке, с интересом посмотрела на нас чёрным с золотистой каймой глазом, затем лениво отвернула в сторону и ушла в глубину, помахав нам синеватыми плавниками. Леска в Алёнкиных руках натянулась и тоненько тренькнула, как балалаечная струна. Вместо рыбы у неё остался поплавок с собравшейся пружиной леской.
Алёнка чуть не плакала. Она смотрела на воду, как будто оттуда снова могла появиться эта большая рыбина и вежливо попроситься в лодку.