Выбрать главу

Сет Грэм-Смит

«Президент Линкольн: охотник на вампиров»

Посвящается Эрин и Джошуа

На все готов ради ваших улыбок

Границы, между жизнью и смертью темны и очень приблизительны. Кто скажет, где кончается одна и начинается другая?[1]

Эдгар Аллан По

Факты

1. С 1607 по 1865 г., на протяжении более двухсот пятидесяти лет, в Америке обретались вампиры. Лишь немногие верили в них.

2. Авраам Линкольн был одним из лучших охотников на вампиров своей эпохи. Всю жизнь он вел дневник, повествующий о борьбе против этих созданий.

3. Историки и биографы давно обсуждают слухи о дневниках Линкольна. Большинство полагает существование записей мифом.

Вступление

Я не могу рассказать о том, что видел, или утолить свою боль. Если я это сделаю, страна погрузится в безумие еще глубже, чем теперь, а граждане решат, что президент лишился рассудка. Боюсь, правде суждено жить в чернилах на бумаге. Истина останется скрытой и преданной забвению, пока каждый из названных здесь людей не обратится в прах.

Из дневника Линкольна
3 декабря 1863 г.

I

Кровь так и не остановилась… Руки дрожали. Я знал: он еще здесь. Наблюдает за мной. Где-то, далеко-далеко, работал телевизор. Какой-то человек говорил о единстве.

Мне было все равно.

Значение имели только лежавшие передо мной тетради. Десять тетрадей разного формата в кожаных переплетах разных оттенков черного и коричневого. Одни были просто старые и потрепанные, другие еле удерживались в потрескавшихся обложках, и казалось, что страницы могут рассыпаться от неосторожного вздоха. Рядом с ними — стопка писем, перехваченная красной резинкой. Некоторые листы — с обгоревшими углами. Остальные — пожелтевшие, как сигаретные фильтры у меня под ногами на полу подвала. Среди старья выделялся один-единственный белоснежный лист. На одной его стороне — одиннадцать незнакомых имен. Ни телефонов. Ни адресов электронной почты. Только адреса девяти мужчин и двух женщин да приписка в самом низу страницы: «Они ждут тебя».

Где-то вдалеке человек все говорил. О поселенцах…

О надежде… О Сельме.[2]

Я держал в руках тетрадь, самую маленькую из всех десяти и самую хрупкую. Выцветший коричневый переплет исцарапан, покрыт пятнами, стерт от времени. Медная застежка, некогда надежно хранившая секреты, давным-давно сломалась. Каждый дюйм бумаги испещрен чернилами — где-то такими же темными, как и в день, когда была сделана запись, а где-то настолько бледными, что мне едва удавалось разобрать слова. Всего сто восемнадцать листов, исписанных с обеих сторон и скрепленных переплетом. Автор доверял страницам свои тайные надежды и планы, заполнял их грубыми набросками людей со странными лицами, чужими историями, подробными списками. Читая, я наблюдал, как чересчур аккуратные детские буквы сменяются убористым почерком молодого мужчины.

Дочитав последнюю страницу, я обернулся через плечо, чтобы убедиться, что по-прежнему один, а затем вернулся к самому началу. Сейчас, пока голос рассудка не заглушил шепот опасных новых убеждений.

Записная книжка начиналась с трех немыслимых, невероятных слов:

ДНЕВНИК АВРААМА ЛИНКОЛЬНА
* * *

Райнбек — забытый Богом городишко в северной части штата. Улицы наводняют семейные магазинчики и знакомые лица, а старейшая американская гостиница (где, как с гордостью поведает вам любой горожанин, сам генерал Вашингтон некогда снял парик и устроился на ночь) до сих пор предлагает свои удобства по разумной цене. Здесь жители по-прежнему шьют лоскутные одеяла и дарят их друг другу, в домах стоят печки, а кроме того, я неоднократно замечал остывающий на подоконнике яблочный пирог. Эдакому городку место в стеклянном шарике со снегом.

Как и весь Райнбек, «десятицентовый» магазинчик[3] на Ист-Маркет-стрит — живое свидетельство умирающего прошлого. С 1946 года он обеспечивал местных жителей практически всем: от таймеров для варки яиц и корсажной ленты до рождественских игрушек. «Чего у нас нет, того вам не надо! — провозглашает выцветшая под солнцем вывеска в витрине. — А если все-таки надо, то мы закажем». Внутри, в окружении клетчатого линолеума и беспощадных ламп дневного света, в корзинах сложена всякая всячина, какая только есть на земле. Цены написаны восковым карандашом. Пластиковые карты к оплате принимаются неохотно. Это место было моим домом с половины девятого утра до половины шестого вечера. Шесть дней в неделю. Круглый год.

вернуться

1

Из рассказа «Преждевременные похороны». Перевод М. Н. Бычкова.

вернуться

2

Речь Мартина Лютера Кинга «Пора нарушить молчание». (Прим. перев.)

вернуться

3

Магазин, где любой товар стоит пять или десять центов. (Прим. перев.)