— Не знаю, — пожала плечами Надя, — но если бы это были наши предки, нам хватило бы времени не только на зарядку аккумуляторов, но и пришлось бы сбрасывать излишки энергии в атмосферу.
— Похоже, лезги такие же упрямые, как и ты, — рассмеялась Долья, заметив как лезги подкатывают тяжёлую лазерную пушку.
Лезги тем временем включили разогрев лазера, прогревая его перед первым выстрелом.
— Рухлядь, — добавила Долья, — большой расход энергии, при относительно малой силе луча. Тупиковая конструкция.
— Дорогая, не забывай, они ещё не поняли, что данную модель не безопасно использовать в условиях атмосферы. Можно пострадать самим в большей степени, чем пострадает противник, — Сергей наблюдал за индикатором состояния энергоаккумуляторов и довольно улыбался.
Лезги запустили лазер, но сделав из него лишь пару выстрелов, выключили, очевидно, поняв бесперспективность подобной атаки.
— Пап, аккумуляторы заряжены на девяносто восемь процентов, — Надя тоже не отрывала своего взгляда от индикаторов.
— Вижу, — Сергей щёлкнул тумблером, увеличив диаметр защитной сферы, что вызвало новый шквал огня.
— Кажется, лезги выдохлись, — заметила Долья.
— Вероятно, — Сергей заметил, что зарядка аккумуляторов прекратилась, — или они обдумывают, чтобы ещё применить.
Подождав с десяток минут, Сергей встал.
— Пап, я пойду с тобой, — заявила Надя, встав из своего кресла.
— Почему? — повернув голову в сторону дочери, спросил Сергей.
— Я думаю, что Долья должна остаться на борту, поддерживать связь с орбитой и наблюдать за сферой.
— Разумно, — кивнул Сергей, — но с большим удовольствием я отправился бы на переговоры в одиночестве.
— Одна голова хорошо, а два дурака лучше, — улыбнулась Надя, поняв, что отец согласен её взять.
— Ну пошли, — улыбнулся Сергей.
17
Кантор Барк сидел спокойно, прислушиваясь к грохоту взрывов раздававшихся за окном. По его лицу нельзя было догадаться, что творится в его седой голове. Посол же не находил себе места, переходя из одного угла залы в другой, заглядывая в окна, пытаясь определить что происходит перед башней. Наблюдая за послом кантор даже слегка улыбнулся страху этого чиновника. Сам кантор страха не испытывал, это было скорее любопытство с примесью удивления.
— Они идут! — посол брызгал слюной, на него неприятно было смотреть, — Почему вы их не остановите? Прикажите десантникам взять их в плен!
— Да успокойтесь вы, наконец! — кантор Барк повысил голос, его начало раздражать поведение посла, — Я поражаюсь терпению этих людей, если бы они так не стремились к переговорам, нас бы уже тут не было.
— Почему? — посол остановился от удивления и посмотрел на кантора.
— Я не представляю какое у них оружие, но если судить о мощности защитной сферы, что закрывает их летательный аппарат, — пояснил свою мысль кантор, — они могли оставить от нашей базы лишь обгорелые камни.
— Но если император узнает, что мы вели переговоры с республиканцами… — заговорил посол.
— Бросьте посол, — перебил его кантор, — это явно не республиканцы, и уж тем более не ренегаты.
— Но тогда кто они?
— Поговорим, узнаем, — усмехнулся кантор, ему было неприятно присутствие на предстоящей беседе с неизвестными представителя императора.
За дверями в залу раздался топот ног, шипящие звуки выстрелов из дефульгуляторов сменились звуками падения тел. От сильнейшего удара дверь слетела с петель и упала на пол. Переступив обломки двери, в зал вошли двое, мужчина и женщина. Лица чужаков были спокойны, дыхание ровным, словно они не прорывались с боем, положив на двадцати этажах башни роту отборных десантников.
Кантор Барк вышел навстречу вошедшим, и заговорил:
— Приветствую вас чужеземцы, я командующий пятой экспедиции на планету Корн кантор Барк, а это посол его императорского величества Логус.
К некоторому удивлению Барка его поняли и даже ответили.
— Я президент федерации человеческих миров Сергей Кравцов, — заговорил мужчина, — а рядом находится моя дочь Надежда.
За спиной чужаков показались десяток десантников, в помятых доспехах, но с дефульгуляторами, наведёнными на незваных гостей.
— Попросите своих людей положить оружие и не мешать беседе, — попросил мужчина, — честно признаюсь, мне было очень тяжело себя сдерживать, но любому терпению рано или поздно приходит конец.
— Да, да, конечно, — кивнул головой кантор, и, заметив лейтенанта, приказал ему, — Пардок, соберите своих людей с площадки и проследите, чтобы никто не мешал нашей беседе.