— Сэр?
Камаль остановился, потянувшись к дверной ручке, готовый покинуть комнату.
— Ну что еще?
— Если вы друг президента... не могли бы вы задержаться на минутку, чтобы почистить зубы.
Камаль с раздражением и яростью, но не сказав ни слова, развернулся и уверенно направился в ванную, словно готов был взять ее штурмом, Тарик засмеялся ему в след.
Он переживал за нее. И это было так мило, но Джессика подумала, что сойдет с ума, если он не остановится.
— Камаль? — Произнесла она, как можно спокойнее и нежно, сидя за своим вот уже несколько часов столом и стараясь разобрать, что написано в бумагах.
— Да? — Он тут же поднялся со своего места на диване.
Джессика вздохнула и постаралась не закатить глаза.
— Тебе совсем не нужно оставаться здесь весь день. Они уже удвоили охрану как внутри, так и снаружи здания, и я должна сегодня участвовать только в одном мероприятии. Я быстро съезжу на Холм и встречусь со спикером Палаты общин. Почему бы тебе не заняться своими делами, и вернуться сюда к восьми вечера на обед.
— Зачем тебе ехать на Холм? Он не может приехать к тебе.
Она вздохнула, желая оставаться такой же терпеливой с этим мужчиной.
— Это специальное приглашение. Сегодня — его десятый год пребывания в должности спикера, и он попросил меня присоединиться к его небольшому торжеству.
Камаль пробормотал что-то себе под нос.
— Камаль. — Она подошла к нему, взял его лицо в свои ладони, заставляя его взглянуть в глаза. — Ты сведешь меня с ума, если не займешься своими собственными делами.
— Это письмо, опубликованное в Times носило настоящую угрозу, Джессика, — ответил он, обхватив ее за талию и притянув ближе. Она старалась не отвлекаться от своей цели, но от его прикосновений это было сложно сделать.
— И мы относимся к этому вполне серьезно. Но я все еще живой президент, и у меня много работы. Я не могу работать, когда ты весь день сидишь у меня в кабинете. Кроме той фотографии, когда поздно вечером ты заходишь в Белый дом прошлой ночью, никто не до копался, что у нас романтические отношения. Чем больше ты здесь торчишь, тем быстрее все всё поймут.
Он вздохнул и кивнул, а потом наклонился, прижимаясь к ней губами, вызывая у нее всплеск тепла и покалывание по всему телу.
— Все утро я получаю информацию, касающуюся Аббаса и его связей с Братвой. Твои сотрудники готовы обсудить со мной этот вопрос?
— Конечно. Они сказали, что хотели бы с тобой встретиться. И если они отыщут хоть маломальское возможное нарушение в системе моей безопасности, я сказала Ванессе, чтобы мне немедленно сообщили об этом. Я попрошу ее назначить для тебя встречу с кем-нибудь из внутренней безопасности или Пентагона.
— Как насчет полковника Тибадо? Он мой близкий друг, как ты знаешь. Он больше всех соответствует твоим требованиям для этого разговора.
— Конечно, он очень подходит.
— Хорошо. — Он снова ее поцеловал, и она не могла сдержаться от улыбки. Он действовал ей на нервы, но в тоже время был таким очаровательным.
— Но я хочу поехать с тобой на Холм.
Она только приготовилась возразить, как он приложил палец к ее губам.
— Я не собираюсь заходить вместе с тобой в здание, только проехаться вместе в машине. От этого я буду чувствовать себя лучше, и это всего лишь поездка в машине, в лимузине с тонированными окнами. Никто не узнает, что я нахожусь там.
Она покачала головой и улыбнулась.
— Хорошо. Я попрошу Ванессу подхватить тебя. Теперь, давай отправим тебя на обсуждение бардака, связанного с твоим лидером партии. Я бы хотела побыстрее выйти из круга, такого количества агентов службы безопасности, сосредоточенного вокруг меня.
— Итак, позвольте подытожить все, что нам известно, — начал Джефф, как только Камаль сел рядом с двумя директорами высшего эшелона национальной безопасности, а также с Ванессой. — Нам известно, что Братва занимается контрабандой наркотиков через компанию президента Аббаса, занимающуюся грузоперевозками, нам известно, что пули, которые были оставлены в Белом доме из стандартного оружия киллеров Братвы, и нам известно, что террористическая группировка, написавшая письмо в New York Times сегодня утром является одной из групп, которым Братва продает наркотики.
Камаль кивнул вместе с остальными в комнате.
— Но мы не можем точно ударить по Братве и не знаем, каким образом замешан отец г-на Масри, во всем этом, хотя думаем, что именно так? — Джефф посмотрел на Камаля.
— Мой отец оказывал на меня огромное давление, чтобы я прекратил заниматься переговорами, связанными с соглашением, он также вел совместный бизнес с Аббасом в течение многих лет. Он также есть на фото с Аббасом и высокопоставленным лидером из Братвы, сделанным недавно.
Джефф кивнул.
— Но сегодня утром у меня появилась дополнительная информация, поэтому я хотел встретиться с вами, — добавил Камаль. Он опустил телефон на стол перед Джеффом. — Передайте это другим, пока я буду говорить. Человек слева на этом фото — брат президента Аббаса, а человек, с которым он разговаривает, очень известный киллер Братвы, тот самый, который прибыл в Вашингтон за двенадцать часов до покушения на президента.
Джефф передал телефон.
— Когда это было снято?
Камаль улыбнулся.
— Тридцать шесть часов до покушения.
— И кто сделал, и как вы получили это фото? — спросила, прищурившись Ванесса.
— Я не знаю, кто сделал это фото, к сожалению, но на нем стоит метка времени и даты, поэтому вы можете проверить эти данные. Я получил это фото, потому что кто-то выставил его на продажу на сайте черного рынка, который специализируется на шпионаже артефактов и «пикантных подробностей».
— Ты его купил? — удивленно покачал головой Джефф.
— Нет. Один из моих людей связался с продавцом и объяснил ему, что если он не отдаст это фото, то правительство США слишком сильно на него разозлиться, и в будущем ему придется пообщаться с определенными службами. — Камаль усмехнулся. — И это дало свои результаты. Фотограф понятия не имел, что он у него было на руках, просто подумал, что кто-то где-то заинтересуется встречей брата правительственного чиновника с известным киллером.
Ванесса повернулась к двоим из национальной безопасности, прежде чем передать телефон Камалю.
— Этой фотографии будет достаточно, чтобы сделать официальное заявление?
Старший из двух директоров положительно кивнул.
— Думаю, нам пора отправить кого-то в посольство в Каире и начать переговоры с парламентом. Они хотели получить доказательства, так сказал премьер-министр ночью, когда разговаривал с президентом Хэмптон, премьер-министр не был против расследования. Ему требовалось больше доказательств, чтобы прикрыть свою задницу.
— Да, и я не виню его, потому что когда премьер-министр столкнется с Аббасом, вещи приобретут уродливый характер, — произнес сотрудник внутренней безопасности.
— Да, — согласился Камаль. — И вы всегда можете обратиться ко мне, если вам потребуется любая внутренняя информация, как только все закрутиться. Я могу предоставить вам ту информацию, которую вы явно не получите от своего посла в Каире и от ваших экспертов по Египту.
Ванесса кивнула.
— Да, президент высказала пожелание, чтобы господин Масри проявлял участие в этом вопрос на самом высоком уровне.
Двое директоров национальной безопасности посмотрели скептически, и Камаль почувствовал вспышку гнева, но Джефф еле заметно покачал головой. «Спокойно, парень», — как будто сказал ему.
— Я знаю, что военные были бы счастливы сотрудничать с вами господин Масри. Все, что может защитить наши интересы. Нам необходимо будет немедленно поставить дополнительную охрану в посольство США в Египте, и генералу стоит рассмотреть вопрос о вводе дополнительных войск в регион, для подавления любых возможных волнений из-за дестабилизации правительства.
Камаль глубоко вздохнул, испытывая горечь за свой народ. Стремление уйти в отставку и покинуть посольство, заботясь о безопасности Джессики и ведя свое собственное расследование, пытаясь уличить Аббаса и его дружков, отвлекли Камаля от вопроса, что он теперь был человеком без родины, оставивший свой собственный народ. У него заболело сердце, и он почувствовал чувство вины, которое ему же и навязали. Он мог не ощущать Египет своим домом, но он всегда будет ощущать себя египтянином, и последнее, что ему хотелось бы, поставить под удар свою нацию. Но он должен был признать, что если Аббас посмеет противостоять расследованию премьер-министра, вещи могут очень быстро стать совсем нецивилизованными.