А как хорошо бывало, когда по вечерам Прасковья Яковлевна выносила блюдо с большими гусиными яйцами, разбивала их, расколачивала и затевала замешивать на них тесто на пироги, на хворост, на коржики или на пасхальные куличи! Это священнодействие ввергало семью, особенно детей, в трепетное ожидание чуда. И поедание испеченных изделий было продолжением этого чуда.
Делались попытки держать свиней, но тоже не на регулярной основе. Дольше всех остальных животных у них держались утки, но они тоже не угодили хозяину, своими ластами затаптывая двор, после чего там трава не росла.
А тут — корова! Невиданное дело, сложное, подчиняющее себе всю жизнь хозяев без остатка. Тут уж не уедешь на целый день гулять у родни да у друзей. Ее же регулярно доить надо и каждый раз толк молоку дать. После отела количество доений вообще доходит до четырех-пяти раз в день — не шутка! И только через месяц переводят кормилицу на двух-трехразовое доение. Конечно, Прасковья Яковлевна все знала о коровах, умела их держать, но без помощника обойтись не могла. Перед покупкой коровы, надо полагать, она обсуждала эту проблему с мужем и тот обещал помогать ей, так что Прасковья Яковлевна, рискнула. Отчаянная была женщина!
В самом деле, корова во дворе — это ежедневный труд, без отдыха, порой без сна, особенно в ожидании отела, да и сразу после него... Опять же теленочка ежегодно поднять надо было, это же сущий ребенок. Пока выбрали себе ту корову, которая пришлась ко двору, несколько раз меняли, продавая одну и покупая другую. Но вот попалась им Красавка, да и прижилась.
Поначалу Борису Павловичу понравилось одно: ездить с женой на сенокосы. Там он мог накосить травы, улечься на нее и лежать часами, слушая пение птиц, а то и подремывая. Дома с травой тоже возился с удовольствием: просушивал ее, укладывал на хранение в сеновал, который сам соорудил... Дальше — больше. Наконец привык к корове, и ее кормление взял на себя, а затем и уборку коровника...
Машиной возил Прасковью Яковлевну на дневную дойку, иногда стоял у сепаратора, отбирая из молока сливки и отделяя от них обрат. А то еще нашел рецепт изготовления домашнего сыра из творога и регулярно варил его. Помогал как умел.
Прибыли от коровы они не имели, но радовались ей, ибо была у них забота и постоянная еда в доме. Под конец жизни Борис Павлович боялся остаться без коровы, ему казалось, что жизнь его станет совсем пустой.
Держать корову без хозяина стало невозможно, и Прасковья Яковлевна объявила о ее продаже. Покупатель объявился сразу. Отогнала она свою Красавку на новое место, договорилась, чтобы оставили ей старое имя, затем посидела рядом в коровнике, облила слезами свою многолетнюю кормилицу, попрощалась с нею навеки. Как ей было дома после этого, не спрашивайте. О том только стены немые знают.
Прошло несколько дней. Как-то под вечер вышла Прасковья Яковлевна из дому по делам, а там зашла развеяться то к родне, то к своякам. Возвращается домой чуть ли не на закате, а соседи ждут ее у своего двора.
— У вас, Прасковья Яковлевна, гости были, пока вы где-то ходили, — сообщили они.
— Какие гости? — всполошилась Прасковья Яковлевна. — Я никого не жду.
— Красавка ваша приходила.
Оказывается, новые хозяева начали приучать Красавку самой ходить домой, как она ходила у Прасковьи Яковлевны. И та, сердечная, пошла-таки в положенный час с пастбища, но не на новое, а на старое место — к Прасковье Яковлевне. То-то она по ней скучала, видать...
— Долго стояла Красавка у ворот, — билась в слезах соседка. — И так горько мычала, так звала вас... Душенька моя разрывалась смотреть на нее. Но тут новые хозяева нашли ее, увели...
Прасковья Яковлевна горестно покачивала головой, слушая рассказ соседей. Ласково смотрела на них за сочувственное отношение к Красавке.
— Бог спас меня от такой боли, — в конце сказала она, — иначе бы я не выдержала ее и умерла.
Жизнь без мужа
В наследство — разлука
На Рождество 1999 года Борис Павлович проснулся в прекрасном настроении, вышел в веранду, наклонился над умывальником, и вдруг его грудь пронзила сильнейшая боль, от которой он чуть не потерял сознание. Он расставил руки, ухватился за холодильник и откос входной двери, и это помогло удержаться на ногах. Преодолевая головокружение, он переждал, пока боль отпустила, затем осторожно пошел в комнаты, лег на диван перед телевизором. Испуг не проходил, дыхание участилось и его начало медленно окатывать влажной волной.