— Все здесь чужое, — наконец, тихо сказала она. — Камень, камень, горы... Это козой надо быть, чтобы здесь жить. У нас лучше. И зелени у нас больше.
Любовь Борисовна не стала спорить, потому что любой уголок земли хорош по-своему. А у ее мамы, она видела, настроение не очень хорошее. Не настроена она на путешествия.
Против ожидания в Ялте они хорошо погуляли. Юрий Семенович, правда, остался сторожить машину, а Любовь Борисовна с Прасковьей Яковлевной прошлись по набережной, постояли у самой воды, посмотрели на яхты, на большие корабли.
Потом прошли на алею со скамейками, сели отдохнуть. Для разнообразия съели по порции мороженого, после него выпили по чашечке кофе. Прасковья Яковлевна смотрела на прохаживающихся людей, думала о своем.
— Вот так гулять, как эти люди, мы с твоим отцом не умели. Он же непоседой был. И я его понимаю. Скучно нам было бы ходить туда-сюда без дела.
— Ну, эти люди придумывают себе всякие маленькие дела, чтобы не скучно было.
— Какие?
— На других посмотреть, свой новый наряд или туфли новые надеть, покрасоваться...
— Не понимаю я этого.
— Всему учиться надо. Просто тебе не пришлось. Но ты ведь любила гулять в Ленинграде?
— О, сравнила! В Ленинграде есть на что посмотреть, там, куда ни глянь — везде история. А тут что?
— И тут есть история. Хочешь, поедем завтра в Ливадию, посмотрим зал, где проходила Ялтинская конференция союзных держав в феврале 1945 года?
— Да, очень хочу! — с энтузиазмом ответила Прасковья Яковлевна. — Там же Сталин был...
Наутро Прасковья Яковлевна долго не выходила из своей комнаты, а Любовь Борисовна боялась ее тревожить. Думала, что мама устала вчера и теперь долго спит. Но вот терпение ее иссякло, и она заглянула к ней. Прасковья Яковлевна сидела давно одетая, да еще в платке на голове, что свидетельствовало о ее намерении ехать домой.
— Ты почему так долго не заходила? — встретила она дочку.
— Думала ты спишь.
— Везите меня, дети, домой.
— Зачем, мама? — спросила Любовь Борисовна — Разве тебе у нас плохо?
— Мне у вас очень хорошо, — призналась Прасковья Яковлевна. — Но я вам ничего хорошего не сделала. Я жизнь прожила для Шуры, значит, она и должна досмотреть меня до смерти. Не хочу вас отягощать. Не заслужили вы такого наказания. Поехали!
Делать было нечего, пошел Юрий Семенович готовить машину к поездке. Прасковья Яковлевна тем временем вынула из своей давно сложенной сумочки кошелек, достала из него последние 400 гривен и протянула дочери.
— Это вам с Юрой по 200 гривен в подарок от меня на дни рождения, — вывернув кошелек, показала, что он пуст. — Больше у меня нет.
— Спасибо, мамочка. Нам с Юрой по 100 гривен хватит, — Любовь Борисовна вернула половину денег. — Бери, чтобы до пенсии ты не оставалась без копейки.
Прасковья Яковлевна долго прощалась с квартирой — прошлась по ней, на все внимательно посмотрела. Вышла в коридор.
— Спасибо, что приняли меня погостить.
— Мама, ну что ты, — Любовь Борисовна обняла ее. — Может, останешься?
— Нет, пора мне, — Прасковья Яковлевна вышла за порог, еще раз оглянулась на квартиру, слегка поклонилась ей, совсем слегка, но это ее движение Любовь Борисовна заметила.
Прошли к машине.
— Простите меня за все, — глядя дочери в глаза, со значением сказала Прасковья Яковлевна.
— За что? — Любовь Борисовна взяла маму за руку. — Ну что ты? Тебе не за что извиняться, мамочка. Тебе за все спасибо.
Прасковья Яковлевна и Любовь Борисовна обнялись и расцеловались. Наконец, машина тронулась. Любовь Борисовна стояла и смотрела, пока она выедет на шоссе и поравняется с их домом. Вот она появилась из-за поворота. Юрий Семенович остановился на видном месте, посигналил жене, а она в ответ помахала рукой.
Больше Любовь Борисовна свою маму живой не видела.
Домой Прасковья Яковлевна ехала бодрее, чувствовалось, что лечение и отдых в Крыму пошли ей на пользу.
Судьба послала Прасковье Яковлевне еще одну встречу с зятем. Дело было в самую жару, когда вся природа страшно устала от ее долгого гнета, чем 2010 год вошел в историю. Юрий Семенович был в Днепропетровске по делам и на обратном пути в Крым заехал к Прасковье Яковлевне повидаться.
Посидел возле нее, рассказал новости, отдохнул в тенечке.
— Пора мне ехать, — встал и поцеловал Прасковью Яковлевну в щеку.
Она поблагодарила зятя за приезд и провела на улицу, где оставалась машина. А потом стояла и смотрела ему вслед, пока он не повернул на главную дорогу. Юрий Семенович видел это в зеркало заднего вида.