— Я прокаженный, — слабым голосом произнес он.
— Не прикасайся ко мне.
Поколебавшись, она разжала пальцы, словно не была уверена в том, отдает ли он отчет своим словам, знает ли, о чем говорит.
С усилием, из-за слабости показавшимся ему невероятным, Кавинант отнял свою руку.
Она огорченно закусила нижнюю губу. И, словно испугавшись, что обидела его, отодвинулась назад и села, прислонившись к противоположной стене парапета.
Но он видел, что ее разбирает любопытство. Она не могла долго оставаться неподвижной. Через минуту она мягко спросила:
— Разве это нехорошо — прикасаться к тебе? Я не хотела причинить тебе зла. Ты — Берек Полурукий, Лорд Создатель. Зло, которого я не могла увидеть, напало на тебя. Как я могла спокойно смотреть на твои муки?
— Я прокаженный, — повторил он, пытаясь собраться с силами. Но выражение на ее лице показало ему, что это слово ничего ей не говорит. — Я болен, у меня болезнь. Ты не знаешь всей опасности.
— Если я прикоснусь к тебе, то тоже буду «больной»?
— Кто знает? — Потом, почти не веря своим глазам и ушам, он спросил: — Ты не знаешь, что такое проказа?
— Нет, — ответила она, и в ее голосе послышалось прежнее изумление. — Нет. — Она покачала головой, и волосы мягко закачались вокруг ее лица. — Но я не боюсь.
— Бойся! — проскрежетал он. Неведение и невинность девушки привели его в неистовство. За ее словами чудились крылья, бьющие, словно ножами. — Эта болезнь вгрызается в человека. Она вгрызается до тех пор, пока его пальцы, и ступни, и руки, и ноги не сгниют и не отвалятся. Она делает его слепым и безобразным.
— Можно ее вылечить? Может быть, Лорды…
— Спасения от нее нет.
Он хотел продолжить, излить часть той горечи, которую оставил в нем Лорд Фаул. Но он был слишком измучен, чтобы удержать гнев. Ему надо было отдохнуть и подумать, изучить положение, в которое он попал.
— Тогда как я могу помочь тебе? Я не знаю, что делать. Вы — Берек Полу…
— Да нет, — выдохнул он.
Девушка уставилась на него, и к ее изумлению он повторил:
— Нет.
— Тогда кто? Вы обладаете рукой-предзнаменованием, поскольку легенды говорят, что Берек Полурукий может прийти снова. Вы Лорд.
Усталым жестом он ответил на ее вопросы. Ему надо было подумать. Но как только он закрыл глаза и оперся спиной на парапет, то почувствовал, как внутри поднимается страх. Надо было двигаться, идти вперед, лететь по дороге сна.
Он снова сосредоточил взгляд на лице девушки. И в первый раз за все время заметил, что она хорошенькая. Даже ее благоговение, внимание, с которым она ловила каждое его слово, было привлекательным. И она не боялась прокаженных.
Поколебавшись еще мгновение, он сказал:
— Я — Томас Кавинант.
— Томас Кавинант? — Его имя в ее устах прозвучало довольно неуклюже. — Странное имя. Достаточно странное, чтобы соответствовать вашей странной одежде. Томас Кавинант. — Она склонила перед ним голову в медленном поклоне.
«Странно», — мягко подумал он. Странность была взаимной. Он все еще не имел представления, с чем ему придется иметь дело в этом сне. Надо было хотя бы выяснить, где он находится. Следуя примеру девушки, он спросил:
— Кто вы?
— Я Лена, — официальным тоном сообщила она, — дочь Этьеран. Мой отец — Трелл, Гравлингас радхамаэрля. Наш дом находится в Подкаменье Мифиль. Ты был там?
— Нет. — Ему хотелось спросить ее, что такое «подкаменье», но были вопросы и поважнее. — Где… — Слово застряло у него в горле, как будто это была опасная уступка тьме. — Где мы?
— Мы на Смотровой Кевина.
Легко вскочив на ноги, она простерла руки к зелени и небу.
— Смотри!
Подбадривая себя, Кавинант повернулся и встал на колени возле парапета. Упираясь грудью в его край, он заставил себя посмотреть.
— Это Страна, — радостно сказала Лена, словно распростертая внизу зелень обладала силой, вызывающей в ней трепет. — Она уходит далеко за пределы взгляда на север, на запад и на восток, хотя старые баллады говорят, что Высокий Лорд Кевин, стоя здесь, мог видеть всю Страну и всех ее людей. Поэтому место и назвали «Смотровой Кевина». Неужели вы этого не знаете?
Несмотря на холодный ветер, Кавинант обливался потом. От головокружения у него подкосились ноги, и только острый каменный край прямо напротив сердца позволял ему сохранять над собой контроль.