— Друл! Что случилось с Друлом?
Глаза его ничего не видели. Он остановился в нерешительности и яростно произнес:
— Я не вижу!
Морэм поспешил к нему, и Кавинант повторил вопрос, крикнув его прямо в лицо Лорду.
Морэм мягко ответил:
— Друл там, в расщелине. Сила, которой он не мог управлять, уничтожает его. Он уже не знает, что делает. Еще мгновение, и Огненные Львы проглотят его.
Кавинант попытался овладеть своим голосом и прошипел:
— Нет! Просто он — еще одна жертва. Все это Фаул спланировал заранее.
Несмотря на стиснутые зубы, его голос срывался.
Морэм успокаивающе прикоснулся к его лицу.
— Успокойся, Неверующий. Мы сделали все, что могли. Не надо проклинать себя.
Кавинант вдруг понял, что его ярость исчезла, превратилась в ничто. Он чувствовал себя разваливающимся на части и опустился на землю, словно кости не в состоянии были больше поддерживать его. Взгляд его был рассеянным, как паруса корабля-призрака. Не сознавая того, что делает, «он надел обручальное кольцо на палец.
Остальные члены отряда шли к нему. Оставив попытки бегства, они смотрели на приближающихся Львов. Полночные тучи затемняли всю гору, и сквозь мрак прыгающие огни сверкали и переливались, словно звери из солнечного пламени. Они спрыгнули со стен в овраг, и некоторые из них повернули вверх, к расщелине.
Лорд Морэм наконец стряхнул с себя оцепенение.
— Зови своих Ранихинов, — скомандовал он Баннору. — Стражи Крови могут спастись. Возьмите Посох и Вторую Заповедь. Зовите Ранихинов и спасайтесь.
Баннор долго смотрел в глаза Морэму, оценивая приказ Лорда. Затем последовал твердый отказ:
— Пойдет один из нас. Чтобы доставить Посох и Заповедь к Колыбели Лордов. Остальные останутся.
— Почему? Мы не можем бежать. Вы должны жить и служить Лордам» которым придется продолжать это войну.
— Возможно. — Баннор слегка пожал плечами. — Кто знает? Высокий Лорд Кевин отослал нас от себя, и мы повиновались. Еще раз мы этого не сделаем.
— Но эта смерть бесполезна! — крикнул Морэм.
— Все равно, — голос Баннора был бесстрастным, как металл. Потом он добавил: — Но ты можешь позвать Хайнерил. Сделай это, Лорд.
— Нет, — вздохнул Морэм с усталой улыбкой. — Я не могу. Как я могу оставить остальных умирать?
Кавинант слушал вполуха. Он чувствовал себя, словно брошенный, и блуждал среди обломков своих эмоций в поисках чего-то, стоящего спасения. Но часть его разума поняла. Положив два пальца правой руки в рот, он издал короткий пронзительный свист.
Весь отряд посмотрел на него. Кваан, казалось, подумал, что Кавинант лишился рассудка; в глазах Морэма отразилась внезапная догадка. Но Мейнфрол Лифе взметнула свой шнурок высоко в воздух и воскликнула:
— Ранихины! Грива Мира! Он зовет их!
— Как? — возразил Кваан. — Он же отверг их!
— Они ржали в его честь! — ответила она с торжествующей улыбкой. — Они придут!
Кавинант перестал слышать вообще. Что-то происходило с ним, и он с трудом встал на ноги, чтобы встретить это достойно. Намерения его ситуации менялись. Его затуманенному взору члены отряда представали все более твердыми и сплошными, словно превращались в камень. И сама гора становилась все более несокрушимой. Она казалась такой же незыблемой, как краеугольный камень мира. Он чувствовал, как покров упал с его восприятия; он увидел незатуманенную Гору Грома во всей ее непревзойденной силе. Он тускнел рядом с ней, его плоть становилась все тоньше и прозрачнее. Ветер, густой, как дым, дул сквозь него, замораживая кости. Горло его души сжалось в молчаливой боли.
— Что происходит со мной?
Из-за края утеса с южной стороны галопом выскочили Ранихины. Как сияние надежды, они обгоняли мчавшихся Львов. Хриплый крик радости вырвался у воинов.
— Мы спасены! — крикнул Морэм. — Времени хватит.
Вместе с остальными членами отряда он поспешил вперед, навстречу быстро приближавшимся Ранихинам.
Кавинант чувствовал, что его оставили одного.
— Что со мной происходит? — повторил он едва слышно, обращаясь к могучей горе.
Но Тротхолл был все еще рядом с ним. Кавинант слышал, как Высокий Лорд произнес теплым добрым голосом, казавшимся оглушительным, как раскаты грома:
— Друл мертв. Это он вызвал тебя, и с его смертью сила вызова исчезает. Ты многое сделал для нас. И, имея Посох Закона и Вторую Заповедь, мы сможем противостоять злу Презренного. Мужайся. Отчаяние и злоба — не единственные песни в мире.
Но Кавинант рыдал в безмолвном горе. Все вокруг него — Тротхолл, и отряд, и Ранихины, и Огненные Львы, и горы — стало слишком твердым. Они преодолели его ощущения и наконец исчезли из его восприятия в сером тумане. Он пошарил руками вокруг себя и ничего не почувствовал. Он не мог видеть; Страна исчезла из поля видения. Она была слишком велика для него, и он ее потерял.