Внизу сплошной темной массой текла вода, бормоча бесконечную молитву об отпущении грехов в море, и Кавинант смотрел в нее, словно просил мужества. Разве не мог он просто проигнорировать то, что ему угрожало, проигнорировать очевидную невероятность, сумасшествие всей этой ситуации, с тем, чтобы вернуться в Подкаменье и притвориться с веселым коварством, что он — воскресший Берек Полурукий.
Он не мог. Он был прокаженным; не всякая ложь удалась бы ему.
Ощутив острый приступ головокружения, Кавинант обнаружил, что колотит кулаками по парапету. Он судорожно поднес руки к лицу, пытаясь рассмотреть, не поранил ли их, но в тусклом свете звезд ничего не было видно.
С искаженным лицом он повернулся и сошел вслед за Леной на западный берег Мифиль.
Вскоре они добрались до цели. Некоторое время Лена вела Кавинанта прямо на запад, потом вверх по крутому холму и вправо, а затем вниз по ущелью и снова к реке.
Они осторожно пробирались по заваленному дну ущелья, словно балансировали на разбитом киле корабля; боковины его «корпуса» вздымались по обе стороны от них, суживая горизонт; несколько деревьев торчали из этих «стенок», словно рангоуты, а возле реки стенки божились на землю, на косу гладкого песка, переходившую в плоский каменистый мыс, вдававшийся в реку. Мифиль жалобно стонала возле мыса, словно ее тревожило это небольшое сужение русла, и стон ее метался по ущелью, как морской ветер, завывающий среди остова разбитого судна, застрявшего на рифах.
Лена остановилась на песчаном дне «судна». Встав на колени, она выкопала в песке неглубокую ямку и высыпала в нее гравий из своего светильника. Камни запылали ярче, осветив желтым светом дно ущелья, и вскоре Кавинант почувствовал исходящее от них спокойное тепло. И лишь тогда он осознал, насколько холодна ночь и как приятно такой ночью посидеть у огня. Он опустился на корточки возле гравия, ощутив, как по телу прошла судорога — последний острый трепет надвигающейся истерии.
Высыпав гравий на песок, Лена пошла к реке. Она остановилась на мысе, там, куда свет почти не доходил, и фигура ее едва была видна в темноте, но Кавинант все же различил, что ее лицо было обращено к небу.
Проследив глазами направление ее взгляда, Кавинант увидел, что над темным ликом гор всходит луна. Серебристое сияние затуманило свет звезд вдоль гористого хребта и укрыло долину своей тенью, но тень эта вскоре переместилась к ущелью, и лунный свет упал на реку, сделав ее похожей на старинное серебро. И лишь только полная луна взошла над горами, она осветила Лену и, словно лаская, набросила белую дымку ей на голову и на плечи. Стоя по-прежнему возле воды, девушка не отрывала взгляда от луны, и Кавинант смотрел на нее со странной мрачной ревнивостью, словно она балансировала над пропастью, принадлежавшей ему.
Наконец после того, как лунный свет перешел на западную долину, Лена опустила голову и вернулась к огню. Избегая взгляда Кавинанта, она мягко спросила:
— Мне уйти?
Кавинант ощутил зуд в ладонях, словно хотел ударить ее за одно лишь предположение, что она могла бы остаться. Но в то же время ночь пугала его, ему не хотелось оставаться с ней один на один. Он неуклюже поднялся, сделал несколько шагов в сторону от огня. Хмуро глядя на ущелье, спросил, пытаясь придать своему голосу нейтральное выражение:
— Чего ты хочешь?
Чего ты хочешь? А чего она может хотеть?
Ее ответ был спокойным и уверенным.
— Я хочу больше узнать о вас.
Он вздрогнул и наклонил голову, словно из воздуха материализовались когти и впились в него. Потом он снова взял себя в руки.
— Спрашивай.
— Вы женаты?
Он резко обернулся и посмотрел на нее, словно она нанесла ему предательский удар в спину.
Увидев его полные страдания глаза и оскаленные зубы, Лена заволновалась, опустила взгляд и отвернулась. Видя ее нерешительность, Кавинант понял, что лицо снова выдало его. Страшная оскаленная гримаса исказила лицо помимо его воли. Он хотел сдержаться, не дать выхода своим чувствам — во всяком случае, не в присутствии Лены… Тем не менее, она усугубила его боль так, как ничто иное, с чем ему приходилось сталкиваться. Прилагая отчаянные усилия, чтобы взять себя в руки, Кавинант резко произнес:
— Да. Нет. Это не имеет значения. Что за вопрос?
Под его пристальным взглядом Лена опустилась на песок, села, поджав под себя ноги, возле огня и искоса посмотрела на него из-под ресниц. Сразу она ничего не ответила, и Кавинант принялся ходить туда-сюда вдоль песчаной косы и при этом крутил и яростно дергал свое обручальное кольцо.