Светлана выключила телевизор, погасила торшер, повернулась на бок. Она уже тогда поняла, что Саня — ее любовь, тогда замыслила свое злодеяние. А ведь ничего же не было…
— Светланка, ты зачем притащила меня сюда? А вдруг придет твоя маман, прокурор и все такое?
— Она возвращается поздно, так что не бойся. Хочешь, я тебе кофе сварю?
— Я все хочу… Ты такая красивая, Светланка…
Светланка! Так называл ее отец. Непонятно, почему Саня не зовет ее Светкой или Светой, но так приятно слышать это… Она решительно пошла на кухню, а он побрел осматривать квартиру, но скоро присоединился к ней.
— Слушай, а прокуроры живут почти так же, как и журналисты. В смысле — не очень богато.
— Типа того, — с усмешкой сказала она, ставя на газ турку. — А с чего им жить богато?
— Да как же? Вон, по телику показывают — у генералов дачи под Москвой выше крыши, миллионные, в баксах, само собой. Не на зарплату же их построили.
— Сань, тебя богатая невеста интересует? Если так — ты ошибся.
— Да перестань, Светланка. Знаешь, мне даже нравится, что ты живешь в такой же квартире, как и я. Правда-правда.
— После гибели папы, он был классным оперативником, мать мстит бандитам. Она только об этом и думает.
— Представляю, что будет, если она неожиданно явится.
— Не явится.
Они выпили кофе, неловкое молчание царило за столом, потом Светлана повела его в свою комнату.
— Вот здесь я живу. Как тебе?
— Красиво…
— Да что ж тут красивого?
— То, что ты живешь тут.
Она села на диван, хлопнула ладонью по велюру рядом с собой, Малышев послушно сел на указанное место. Ну совсем он был не похож на отъявленного хулигана, просто ангел, а не Малышев. Видели б его таким учителя!
— Сань, ты не хочешь меня поцеловать?
— Да, конечно, хочу. Я всего хочу, но…
Она довольно усмехнулась. Надо же, как просто разговаривать с этим Малышевым!
— Вот обо «всем» и поговорим. Ты зачем встречаешься со мной? Чтобы соблазнить и…
— Светланка!
— А тогда зачем?
— Чтобы жениться на тебе, это моя мечта, я с пятого класса… влюбился, понимаешь? Это очень серьезно. Это… серьезнее всего, что есть на свете, правда-правда.
Светлана еще раз улыбнулась. Ну какой он замечательный, этот Малышев! Все его боятся, даже учителя, а она видит перед собой прямо-таки ребенка.
— Ты шутишь, Саня?
— Светланка, выйдешь за меня, а?
— Всегда такой очень решительный?
— Нет, очень волнуюсь… И как обалдуй выгляжу, наверное, — искренне сказал он.
Ох, Малышев!
— Сань, а поцеловать можешь?
Если у него такие намерения, можно и… Вот и решена главная проблема, которая занимала ее в последние дни. Она специально уже неделю принимала противозачаточные таблетки. Он медленно наклонился к ней, прижался губами к ее губам. Каким-то вялым, искусственным был этот поцелуй, как будто губы его вдруг стали резиновыми.
— Сань, у тебя были другие девушки, с которыми ты спал?
— Только никому не говори, ладно?
— Ладно.
— Нет. Я не хотел. Конечно, на всяких там пьянках были соблазны, девушки хотели, но я… Сильный человек. Я шел к тебе, понимаешь?
— Понимаю…
Она обняла его, жадно прильнула к его губам. Уже лучше получилось. Скользнула пальцами по его джинсам — ого, как возбудился! И уже хотела, его хотела, этого странного Саню, для всех — известного хулигана, а для нее — так прямо плюшевого мишку. Такое кого угодно может возбудить.
— А у тебя? — спросил он, отрывая губы от ее губ. — Кто-то был уже?
— Нет, ты первый, — с радостью сказала она.
— Я? Когда это я успел… — озадаченно пробормотал он.
— Да, Саня, да!
Видя его нерешительность, она положила обе ладони на его затылок, пригнула голову к своему животу и упала навзничь на диване, успев поддернуть юбку так, что перед его глазами были белые трусики. Не зря же она принимала противозачаточные таблетки. Решила для себя, если у него серьезные намерения, то у нее тоже. И значит, какой смысл лишать его и себя того, что хочется? Он снял зачем-то носки, стащил джинсы, потом приспустил ее трусики и уставился на смятую растительность ее лобка.