– И что думаешь? – прищурился Глазко
– А что тут думать… Сидит человек на кухне, в руке пистолет, мозги на столе. Что тут думать?
– Ох, что-то ты мне не договариваешь… – устало заключил Глазко – ладно… Завтра разбираться будем…
Ближнее Подмосковье
25 сентября 1978 года
Осень одна тысяча девятьсот семьдесят восьмого года выдалась на удивление прохладной и сухой. Еще не наступил октябрь – а зима уже, сначала робко, а потом все настойчивее и настойчивее заявляла о своих правах. К концу сентября иней уже слегка серебрил по утрам роскошный золотистый ковер из опавшей листвы. Мрачные, свинцово серые тучи низко висели над землей – но все никак не могли разродиться дождем.
Черная Волга Газ-24 свернула на неприметную тропинку в лесничестве, в семидесяти километрах от Москвы. Почти бесшумно, она пробралась несколько сот метров по лесу, по узкой ухабистой дороге и, наконец, остановилась. Дорогу ей преградил самодельный деревянный шлагбаум…
– Холодно здесь у вас… – с переднего пассажирского сидения вылез средних лет бородатый, загорелый мужчина, поежился, запахнул плотнее полы своего плаща…
– Ну, не курорт… – согласился второй, в тяжелом брезентовом плаще, в каком обычно ходят грибники, пожилой, но крепкий – но грибов в этом году – море…
– Грибы, это хорошо… – с каким то надломом в голосе сказал первый – вот только когда пособирать еще придется…
– Да брось… Лучше расскажи, что происходит в жарком и солнечном Иране под властью мудрого шахиншаха…
Генерал Владимир Владимирович Горин был одним из немногих старших офицеров министерства обороны, кто вот так вот мог выехать с подчиненным на природу для того, чтобы внимательно его выслушать и обстоятельно поговорить. К сожалению, с каждым годом в армии все больше и больше было тяжелого военного "дубизма", особенно наверху, в ее командовании. Самое страшное – что тоже самое было и в ГРУ ГШ, здесь если оно и отличалось от остальных армейских структур в лучшую сторону, то ненамного…
Причиной этого дубизма было то, что неумение командовать людьми часто подменялось громким командным голосом. "Равняйсь-Смирно-Вольно"! Слишком много всего было взвалено – в том числе и откровенно ненужного – на командиров всех уровней, они буквально тонули в недоделанных делах. Нервов это, естественно никому не прибавляло, да и времени на нормальную работу с личным составом становилось все меньше и меньше. Подчиненные же становились пешками, чье мнение никого не интересовало – и так тут зашиваюсь, в бумагах погрязаю, да еще этот что-то лепетать изволит…
Но если в армии такое отношение – с большой натяжкой! – но все же было допустимо, то в разведке такого допускать было никак нельзя. Ведь солдат – это взаимозаменяемая штатная единица, два года отслужил и домой. Добывающие же офицеры, разведчики, которые работали в ГРУ, были материалом совсем иного сорта – они долго учились, потом еще дольше приобретали опыт, без которого – никуда, зачастую и вовсе – становились незаменимыми. И "Равняйсь-Смирно-Вольно" тут никак не подходило.
Проблема начиналась с самого начала – с подготовки будущего разведчика. Если генерал Маргелов сумел таки выбить решение о том, что в Рязани будут готовить на десантных офицеров с нуля – ведь учить чему-то заново гораздо проще, чем переучивать – то ГРУ комплектовалось кадрами в основном по-другому. С военных округов направляли офицеров, уже послуживших при штабах, в разведотделах, и имевших командный опыт, для переподготовки их в разведчиков на базе Военно-Дипломатической академии. Считалось, что их опыт, полученный при штабах и при работе ив разведотделах на уровне полка/дивизии/округа полезен и в будущем пригодится. И только генерал Горин и еще несколько энтузиастов, до хрипоты спорили, доказывая, что этот самый опыт службы в армии для работающего на холоде разведчика как раз вреден. А кадры для ГРУ готовить надо с нуля, выбирая с помощью тестов из поступающих в военные учебные заведения наиболее смышленых пацанов и изначально готовя их на военных разведчиков. Но его никто не слышал…
Генерал Горин был одним из тех немногих, кто еще не забыл уроки СМЕРШа. Во время войны под его началом работали опытные специалисты, асы такого уровня, которые могли взять живьем самого опытного диверсанта-абверовца. Взять – и в большинстве случае тут же и расколоть, "на горячем". Кроме того, в процессе своей деятельности они многое видели, и многое подмечали – а ведь любая мелочь, которую своевременно узнал офицер, отвечающий за контрразведывательную работу на участке фронта, могла стать решающей в противостоянии с фашистским Абвером. Там ведь тоже сидели профессионалы – и итог схваток зачастую зависел от сущих мелочей.