— Тогда… может, аттракционы?
— Со сладкой ватой, тиром и комнатой страхов? — загораются ее глаза.
— С ватой, тиром и комнатой, — киваю, улыбаясь. — Заберу тебя с работы в семь, и поедем.
— Нет, встретимся дома. Не поеду же я в форменном костюме.
— Зря. Я бы тебя в нем в комнате страха потискал, — играю бровями, на что Ира заливается мелодичным смехом, который, словно живительный бальзам, залечивает мои внутренние кровоточащие раны. — Но дома, так дома, — соглашаюсь.
И сейчас куда-то на задний план отходят любовницы, наша несовместимость, Марина с ее клиникой и плод, от которого она хочет избавиться. И я хочу. Не готов я иметь детей с другой женщиной. Знаю, что это с высокой вероятностью разрушит мою семью, а я слишком дорожу ею, другой-то у меня нет. Ваня уже не в счет, у него своя жизнь вдали от меня.
— Привет, — раздается в трубке голос Марины, когда я набираю ее номер, садясь в машину.
— Сколько денег нужно?
— Там будет не операция. Врач только проведет диагностику и даст мне таблетку, которая спровоцирует…
— Без подробностей, — пресекаю ее попытки вовлечь меня в это дерьмо. — Сбрось мне на телефон сумму и номер счета, и я пришлю тебе деньги. И сотри мой номер, это наш последний контакт, — добавляю жестко и прерываю звонок.
Завожу машину и выезжаю со двора сразу следом за Ирой. У развилки на подъезде к городу, где мы всегда разъезжаемся, Ира маякует мне аварийкой и сворачивает влево, а я еду прямо, чтобы добраться в суд к началу рабочего дня.
Сегодня мне нужно загрузить себя работой под завязку, чтобы не думать о том, какой сегодня день. Что случилось в эту дату три года назад, и чему предстоит еще случиться.
Припарковав машину на стоянке у суда, бросаю взгляд на телефон. В сообщении от Марины только цифры. Присвистываю, но перевожу ей деньги. Уверен, процедура стоит намного меньше, но остальное — это бонус и благодарность за молчание. Блокирую контакт, удаляю всю переписку, а потом и сам контакт, мне он уже нахрен не нужен.
Глава 6
Ирина
— Влад с Настей на выходных едут к ее родителям, — говорит Витя, пока мы петляем среди машин по дороге к парку аттракционов. — А Макар Ильич в командировке, вернется только в понедельник.
— Не страшно, — отвечаю ему, касаясь пальцами коротких волосков на его висках.
— Можем сами шашлыки пожарить, — предлагает Витя, въезжая на парковку.
— Пожарим, конечно.
Если вечер пятницы не будет занят твоими шлюхами, и ты не испортишь мне настроение очередным букетом роз, которые я люто ненавижу.
Я в курсе, что у моего мужа есть любовница. Или любовницы. Ни разу не пыталась выяснить, сколько их и кто они. Когда я узнала о том, что никогда не смогу подарить Вите ребенка… Да, я винила во всем себя. Уверена, сперматозоиды Вити достаточно пробивные, как и он сам, чтобы зачать малыша. Только не со мной. Когда я впала в депрессивное состояние, мне казалось, что весь мир черный. Даже светившее в ту весну солнце казалось мне графитового цвета. Я видела, как из глаз мужа понемногу уходила жизнь. Как он смотрел на меня и паниковал, потому что не знал, что со мной делать.
А потом Витя внезапно снова начал улыбаться. Он старался вытянуть меня из трясины, которая все сильнее затягивала. Поначалу я не понимала, откуда он черпает это настроение, откуда берет силы, чтобы пережить очередной черный день.
Впервые я поняла, что у него появилась другая женщина, когда Богомолов вернулся домой с букетом. Букетом гребаных роз… Он обнял меня, и я просто почувствовала. Витя пах, как обычно, своей туалетной водой и свежим костюмом. Его волосы были уложены, как обычно. На руке было обручальное кольцо. Ничего не изменилось. Ничего, кроме его взгляда. Он выглядел, как довольный котяра, слопавший целую пачку сметаны. Я помнила этот взгляд. Знала его досконально. Так он смотрел на меня после секса. Так он улыбался, когда впервые заполучил меня в свою постель. Так Витя выглядел, когда был удовлетворен.
Когда мы легли спать, и Витя уснул, я тихонько выскользнула из кровати, спустилась на первый этаж, закрылась в бильярдной и прорыдала почти до утра. Страшно сказать, но тогда я плакала не от боли, а от облегчения. Благодаря тому, что Витя нашел ресурс настроения извне, для меня отпала необходимость быть прежней веселой, беззаботной женой. Более того, его собственное настроение немного передавалось и мне, помогая пережить этот черный период.
Сейчас я понимаю, насколько были повернуты мои мозги, если я восприняла измену мужа с облегчением, но тогда это и правда ощущалось как спасение. Потому что в те дни я цеплялась за любую крохотную возможность улыбнуться и почувствовать себя живой вопреки обстоятельствам. Когда прошел мрачный период и наступило принятие, Витя уже настолько погряз в своих изменах, что мы вряд ли смогли бы что-то изменить. По крайней мере, я не чувствовала себя вправе требовать от него прекратить отношения на стороне. Как будто была обязана им своим спокойствием и тем, что наша семья пережила эту бурю. Как ни странно, мы с Витей не отдалились друг от друга, а как будто даже сблизились. Я об одном только молила Бога: чтобы ни одна женщина от него не забеременела. Это бы точно добило меня. Я не знала — и до сих пор не знаю, — пережила бы я такое или нет.