— Где этот дом? — встрепенулся Гурин.
— По этой же улице, метрах в трехстах.
— Пошли! — решительно сказал Борис и повернулся к выжидательно смотревшим на Козловского членам оперативной группы, кивнул им: — А вы, ребята, продолжайте осмотр, но держите с нами постоянную связь.
Это был старый двухэтажный дом, которых в городе остались считанные единицы. Второй этаж, точнее, деревянная надстройка, был наполовину короче первого, и два его окна выходили на крышу, остальные — во двор и на улицу.
Дом как бы замер, притаился. Двор тоже был безлюден, но я знал, что сейчас за каждым нашим шагом из своих укрытий следят оперативники. Наверняка наблюдает за двором и подходами к нему и вооруженный преступник, если, конечно, он нашел пристанище именно в этом доме.
— Вадим, а женщина не могла ошибиться? — спросил я Козловского. Тот неуверенно пожал плечами.
— Да-а, — протянул Гурин. — Темна вода во облацех! Нужно проверить, здесь ли этот тип, иначе зачем тратить впустую время!
— Подожди, Борис, — тронул я его за локоть. — Спешка в такой ситуации губительна. Преступник мог засесть в подвале, на лестничной площадке, в какой-либо из квартир, наконец, на чердаке...
— А что конкретно предлагаешь ты? — покосился на меня Гурин.
— Нужно поговорить с жителями.
— А как? Все равно нужно войти в дом.
— Подождем несколько минут.
Борис гмыкнул и отвернулся.
Спустя несколько минут из подъезда вышел подвыпивший мужчина, мотнул головой и с задумчивой веселостью уставился на нас (все трое мы были в штатском).
— Гражданин, уходите быстро отсюда! — свистящим шепотом приказал ему Козловский.
— Это почему я должен уходить со своего двора? — обиделся мужчина. — Не имеете права!..
— Это только у трезвых права, — с усмешкой отозвался Гурин, — а у пьяных они, как известно, под сомнением. — И уже другим тоном потребовал: — Идите вдоль стены к нам. Живо!
Мужчина молча подчинился. И тут он увидел стоявшую за углом милицейскую машину, окинул нас хмурым взглядом, покорно спросил:
— Опять в вытрезвитель?
— Уже приходилось бывать в этом заведении? — поинтересовался Гурин.
— Сегодня утром выпустили, — буркнул мужчина. — Только не знаю, каким образом оказался там. Лег спать дома, а проснулся утром в вытрезвителе...
— Это уже интересно! Расскажите, пожалуйста, — попросил Борис. — Кстати, вас как зовут? Я — прокурор района, а вот это начальник уголовного розыска области и его заместитель.
— Моя фамилия Перелайко, — наверное, поняв, что вытрезвителем на сей раз для него не пахнет, оживился мужчина. — Иван Казимирович Перелайко, токарь радиозавода. А рассказывать особо нечего. Вчера был у приятеля на крестинах его дочери. Выпили, конечно. Потом дома еще добавил. Жена как раз во вторую смену работала, а у меня в заначке бутылка была...
— А дальше?
— Лег спать. Может, в коридор выходил и соседи вызвали милицию: я пьяный дурной бываю...
— А может, Иван Казимирович, вы за следующей бутылкой в магазин ходили? — ухмыльнулся Гурин. — Как в том анекдоте. Просыпается тоже один в вытрезвителе, говорит соседу по койке: «Что за наваждение? Прикончил бутылку, разделся, лег в кровать...» Сосед отвечает: «Все верно. Но потом ты в трусах пошел в магазин за очередной бутылкой...»
Перелайко захохотал, замахал руками:
— Ой, не могу! За бутылкой голый!.. Ох!.. Надо запомнить анекдот. Хлопцы со смеху умрут...
— Запоминайте, — милостиво разрешил Борис и уже жестко сказал: — Добрый вам совет, Иван Казимирович: кончайте пьянки. Дорого они обходятся!
— Еще бы, — вытирая рукавом слезы, согласился Перелайко. — За вчерашнее на работе лишат премии, прогрессивки, тринадцатой зарплаты, да и очередь на квартиру перенесут. Я уже не говорю о тех деньгах, что заплатил сегодня за услуги вытрезвителя...
— Да я не только об этом, — перебил его Гурин и тут же махнул рукой: — Впрочем, лекцию о вреде алкоголя читать не собираюсь, тем более что из вчерашнего вы так и не сделали выводов...
— Виноват, — потупился Перелайко. — Выходной у меня сегодня. Голова прямо-таки разваливалась после вчерашнего, вот и принял малость...
В разговор вступил Козловский.
— Вы в этом доме живете? — кивнул он на подъезд четырнадцатого дома.
— В этом, — повернулся к подполковнику Перелайко. — Вторая квартира, на первом этаже. А что?