Гермиона прокашлялась, пока чувствовала, как ладони вспотели, а по спине скатились холодные струйки пота — это было волнение, которое она была не в силах обуздать. Она боялась открыть рот, чтобы задать ряд нужных вопросов, так сильно было напугана. И Грейнджер была прекрасно осведомлена в том, чего боится.
— Драко, расскажи, что ты помнишь о той ночи, когда были убиты Астория и Скорпиус? — её голос подрагивал. — Что случилось в ту ночь?
— Я спал, — он говорил совсем тихо, будто бы в горле был ком, и он мог расплакаться в любой момент. — Я помню, что проснулся из-за того, что Астория встала — её часто тошнило. Обычно я шёл в ванную комнату вместе с ней, чтобы помочь в случае чего, но в этот раз она сказала, что справится сама…
— Что было дальше? — ей почему-то так сильно хотелось прикоснуться к его лицу, по которому скатилась первая слеза. — Ты уснул?
— Да, я уснул, и при том очень быстро, — Малфой начал задыхаться. — А потом я проснулся, но Астории рядом не было. Я начал искать её, потому что мне стало плохо, а когда нашёл, то она была мертва…
Она слушала его, а на глазах проступили слёзы. Гермиона знала, что когда-то услышит, да уже и слышала этот рассказ, но в этот раз было по-особенному больно. Девушка вдруг вспомнила, как рвалась в родительский дом, как слёзно уговаривала Рона и Гарри вернуться в Лондон хотя бы на пару минут, чтобы увидеть их. Она знала, каково это — искать своих родных, чувствовать нарастающее в груди беспокойство.
— Почему тебе было плохо, когда ты проснулся? — внезапно спросил Гарри.
— Из-за кошмаров, что снятся мне, — Малфой весь дрожал. — Астория знала о них, и всегда меня успокаивала, потому что я не мог сам с этим справиться. Эти сны пугали — они были такими кровавыми, я всё время пытался убежать, но мне не удавалось.
— Мне нужно выводить его из состояния транса, — мистер Тики держал парня за руку. — Он начинает задыхаться, я…
— Что тебе снилось? — сквозь слёзы спросила Гермиона и опустилась на пол.
Было непонятно, кому этот сеанс давался с большей болью. Они оба плакали, но каждый от своего пожара внутри, но очаг-то был один. И масло для этого огня было из одной фляги.
— Мне снился тот дом… Я каждую ночь пытался убежать оттуда, но не мог, пока убью её… Мне снилась она… Гермиона… Я убивал её, пока она просила меня, чтобы я пожалел её, чтобы пощадил, но я убивал! — он сорвался на крик. — Мои руки в крови, а она не дышит! Я убивал её!
— Достаточно!
— Ты убивал свою жену и ребёнка? — Грейнджер успела задать вопрос до того, как Янус произнёс кодовое слово.
Это было так отчаянно, как в тот раз, когда она спрашивала его о смерти своих родителей в доме на Эбби-Роуд. Ей казалось, что они снова находятся в Зале №10: она за трибуной, а Малфой в клетке, но только перед ней, а не за спиной.
— Нет! Я не убивал…
— Проснись! — Янус щёлкнул пальцами, и Драко тут же открыл глаза. — Мистер Малфой, Вы в порядке?
— Я… Да…
— Ты просто там был? — из последних сил Гермиона выдавливала вопрос, который должен был расставить все точки над «і». — Руквуд говорил о том, что ты был четвёртым Пожирателем, который расправился…
— Я был четвёртым Пожирателем, который расправился с твоими родителями, Грейнджер, — сказал тихо, спокойно и уверено. — Я причастен к убийству твоих родителей.
Она скрутилась от боли на полу, пока в нос ударил осточертевший аромат полевых цветов и весенней свежести.
Все вокруг от чего-то убегали, и как оказалось, Малфой не был исключением. Он тоже бежал, но безуспешно. Казалось, что это было каким-то общим проклятием на них двоих, а Гермиона вместо того, чтобы найти способы его разрешения, только усугубила ситуацию. И даже сегодня утром она приняла очередное решение, на которое её опять подтолкнул Малфой.
Или ей просто хотелось свалить на кого-то вину за свою месть.
Пока что от неё больше всех страдала она сама.
========== Глава 21 ==========
Комментарий к Глава 21
Одна из моих любимых глав.
Я сегодня дам в тг-канале комментарий, касательно всего случившегося в 21 главе.
Береги себя, мой дорогой читатель.🤍
Правда и невиновность — разные вещи.
Июль, 2008.
— И ты теперь его игнорируешь? — Скарлетт взяла её за руку. — Думаешь, что это правильно?
Она закрыла глаза, пока на лице проскочила ухмылка. Питерс задавала ей слишком сложные вопросы, на которые Грейнджер была не в силах ответить.
— Я не знаю, что правильно, — Гермиона опустила голову. — Если бы ты только знала, сколько раз за всё это время я поменяла своё решение. Мне кажется, что я на дню меняю свои решения по раз десять, потому что я просто не знаю, что в этом есть правильного.
— А что подсказывает тебе твоё сердце?
Грейнджер встала с кровати и начала расхаживать по палате, всматриваясь в ремешки своих босоножек. С дня, когда Малфой был под гипнозом прошло две недели, и на завтра было назначено судебное слушание в свете новоявленных обстоятельств. Всё выгорало быстрее, чем рассчитывала Гермиона, но она даже на этом не зацикливалась — ей было плевать на то, что она пропустила кучу подпунктов из своего плана и несколько уцелевших красных ниточек. Она хотела скрыться, убежать подальше от Малфой-Мэнора, потому что чувствовала, как сходит с ума ещё больше.
Она чувствовала, как сердце взяло на себя управленческую роль, а это было для неё губительным.
— Мне нельзя его слушать, — Гермиона закрыла лицо руками и вздохнула. — Господи, как же я была самонадеянна. Когда я стою рядом с ним, то забываю обо всём… Я прощаю его, хотя я не должна.
— А может должна? Может, именно это поможет тебе двигаться дальше?
— Как? Как я могу его простить, если всё, что со мной случилось — это его вина?
— Думаешь? — Скарлетт взяла её руку и приложила к своей щеке. — Он действительно виновен или ты веришь в то, что он виновен?
Боль внизу живота заставляла её каждую секунду задерживать дыхание, чтобы не расплакаться. Гермиона сидела на очередном занятии Флитвика, и в очередной раз вместо лекции профессора слышала лишь пульсацию в висках. Каждый раз, когда эти приступы обострялись ей казалось, что температура тела достигает своего максимума, и она просто сгорает заживо.
— Ты в порядке? — Гарри взял её за руку. — Снова болит?
— Да, — призналась девушка, закрывая глаза. — Похоже, что даже таблетки не работают.
— Профессор! — Поттер поднял руку. — Позвольте мне проводить мисс Грейнджер в больничное крыло?
Гермиона невольно взглянула на друга, но сильный спазм в области поясницы заставил её опустить голову. Она конечно была недовольна таким самовольством Поттера, но пелена боли, что застилала ясный рассудок, не давала ей долго на этом сконцентрироваться.
— Да-да, конечно, — залепетал коротышка, и с беспокойством посмотрел на гриффиндорку.
— Грейнджер, это хоть не заразно? — послышался едкий комментарий из задней парты. — Или это какая-то болезнь, что опасна только для таких, как ты? Для поганых грязнокровок?
Девушка мимолётно посмотрела на Малфоя, который заливался от смеха, а вместе с ним и все его друзья.
Как он мог? Прошло чуть больше месяца после того, что с ней случилось и он знал об этом, но даже не подумал промолчать — теперь все его шутки, наоборот, стали только жестче и больнее. Ему было абсолютно плевать, потому что он не считал её человеком — для него Грейнджер всё так же продолжала оставаться грязнокровкой, и похоже, что теперь он презирал её ещё сильнее.
Теперь она действительно была для него грязной.
— Я верю в то, что он виновен, потому что так и есть, — выдохнула девушка. — Но почему-то мне никогда это вина не мешала любить его.
— Ты всё-таки озвучила это, — Скарлетт улыбнулась подобно счастливому наивному ребёнку. — И что теперь?
— Мне пора, — Гермиона коснулась губами её лба. — Береги себя.
Да, она приняла тот факт, что испытывала к Малфою что-то больше, чем ненависть — это любовь. Это чувство взяло верх над всеми остальными — застилало ей глаза, медленно отравляло, выверено наносило точные удары по оголенным эмоциям, но она не могла противостоять ему. Ей порой казалось, что она видит кровь на руках Малфоя, но готова упасть на колени перед ним, чтобы смыть её.