Юм держится совершенно в стороне. Он сам так прост, так естественен, можно сказать, даже немножко глуп для человека, всегда находящегося в общении с духами. Он ничего не объясняет, не старается убеждать; он только констатирует факт, причина которого ему неизвестна. Он относит его к душам умерших, а я отношу скорее к душам элементарным, к тем, которых блаженный Августин в своём «Граде Божием» называет духами лжи, – к тщеславным, любопытным, лукавым, пустым, всегда пребывающим в заблуждении и старающимся завлечь с собой и человека, обитающим в самых низких слоях земной атмосферы, к духам воздуха, о которых говорит апостол Павел. В древности они выдавали себя за богов, в средние века проявляли себя как колдуны, а в наше время превратились в стучащих духов и в невидимые руки. Я думаю, что иметь с ними дело – грех, а еще более безумие, потому что они хотят отвлечь нас от бога; с этой целью они пользуются языком религии. Несмотря на такое мое убеждение, мне очень трудно не поддаться любопытству, которое мне внушают этого рода опыты. К счастью, во время сеанса Юма у императрицы сами духи просили, чтобы меня удалили…
В пятницу был опять вечер у императрицы Марии Александровны: барон Ливен, генерал Тотлебен и Бобринский.
Государь захотел вертеть столы. Стол завертелся. Это очень заинтересовало Тотлебена, который никогда не видел такого рода опытов.
На другой день был вечер у императрицы-матери, где опять вертели столы. В сущности, это очень скучное развлечение, тем более что мы никогда не узнаем, что их заставляет вертеться: магнетический ли флюид или нервное сжимание рук. Я подаю голос за последнее предположение.
В воскресенье при дворе был спектакль; давали чисто французскую пьесу «Волшебные пальцы», где героиней и образцом добродетели изображается девушка из хорошей семьи, сделавшаяся модисткой и занимающаяся тем, что разоряет на тряпки парижских светских дам. Она полна всех добродетелей и в то же время играет на тщеславии, пустоте и всяких дурных инстинктах своих клиенток.
Такова моральная основа пьесы; но есть люди, которых захватывают и трогают до слез эти прекрасные слова. Ах, как низко пало французское общество, как оно достойно презрения! Что бы сказал великий семнадцатый век, если бы он мог на минуту подняться из могилы?..
5 ноября
Императрица ездила сегодня в город навестить великую княгиню Елену Павловну и детей великого князя Константина, которые после отъезда родителей остались одни со своей гувернанткой.
Вечером у государя состоялся сеанс с Юмом.
Императрица, не желая на нем присутствовать, поехала к императрице-матери на чтение Гримма.
На сеансе присутствовали Александр Адлерберг, Иван Толстой, адъютант Горчаков и графы Владимир и Алексей Бобринские. Государь и государыня рассказали мне подробности о сеансе. Стол поднялся, завертелся и застучал, выбивая такт гимна «Боже, царя храни». Слышны были удары стучащего духа, три раза для «да», один раз для «нет», пять раз для алфавита. Все присутствующие, даже скептики Горчаков и Владимир Бобринский, чувствовали прикосновение таинственных рук и видели, как они быстро перебегали под скатертью. Государь говорит, что он видел пальцы руки, прозрачные и светящиеся пальцы. Ливен утверждает, что прикосновение их – нечто среднее между материальным прикосновением и толчком электрического тока. Только государь и Алексей Бобринский получили откровение присутствующих духов: как и во время первого сеанса в Петергофе, это были якобы дух императора Николая и дух маленькой великой княжны Лиины[87], оба они отвечали на вопросы государя, указывая стуками буквы алфавита, по мере того как государь отмечал их карандашом на бумаге, лежавшей перед ним.
Во всем этом есть странная смесь глупости и чего-то сверхъестественного. Нельзя отрицать явлений прикосновения и стуков (скептики объясняют их магнетической силой, до сих пор неизвестной); но зачем духам проявлять себя этими глупыми прикосновениями, щипанием, поглаживанием, похлопыванием, наконец, своими ответами, такими глупыми, банальными, плоскими, что умный человек с плотью и с кровью никогда бы себе их не позволил? Хотелось бы представить себе мир духов несколько более серьёзным, более глубоким. Я со своей стороны всё больше прихожу к тому убеждению, что это низкие духи, духи воздуха, которые стремятся обмануть и провести людей, нетвёрдых в вере. Я не поверю, что душа, искупленная Спасителем после своей смерти, может возиться со столами и щипать людей, чтобы убедить их в бессмертии души.