Один из моих первых вопросов духу заключался в том, может ли он проявляться в стульях, так же как в столах, и я всё время чувствовала маленькие удары по своему стулу.
Когда граф Адлерберг вышел из комнаты, стол перестал вертеться и, когда его спросили, почему это так, он попросил, чтобы граф Адлерберг вернулся, так как он помогает манифестациям. Все удары производились с невероятной быстротой, никакое движение человека или даже нескольких людей не могло бы с такой быстротой поднимать большой и тяжёлый стол.
Это или магнетическое явление, до сих пор неизвестное, или же явление сверхъестественное. Но в таком случае спрашиваешь себя, почему же эти проявления так глупы. Если здесь замешан черт, он должен был бы быть умней. Он пользуется своим искусством только для того, чтобы говорить общие места и делать плоские замечания, никогда не говорит о грядущем, ни о мире духов, ни о будущей жизни, ни о чем таинственном, как любят делать злые духи, чтобы обмануть любопытный ум человека. Он вам только сообщает: «Меня зовут так-то и так-то, я тебя знаю или не знаю», – вообще глупейший маскарадный разговор. Никогда я не слышала чего-либо заслуживающего внимания в откровениях этих духов, ничего такого, что бы превосходило понимание самого среднего человека.
Вчера я была в настроении припереть к стене духа вопросами, но меня прервали, и у меня ничего не вышло. Самая любопытная вещь, по моему мнению, это то, что большие часы с играющими обезьянами, о которых я рассказывала и которые после последнего сеанса Юма в Царском разбудили меня ночью, так как весь механизм пришёл среди ночи в движение, не будучи заведён, – эти самые часы, перевезённые сюда и поставленные на шкаф, с тех пор не заводившиеся и не игравшие, сегодня утром опять-таки пришли в движение, хотя их никто не трогал; все обезьяны задвигались и произвели ужасающий шум. Между тем эта машина заводится с большим трудом толстым ключом, и тогда лишь все три обезьяны начинают играть на своих инструментах.
Этот инцидент, должна сказать, вызвал во мне неприятное чувство.
Во время самого сеанса, наоборот, мне совершенно не было страшно, я скорее была склонна забавляться и смеяться; только почувствовав прикосновение, я невольно вскрикнула. Я спрашиваю себя, есть ли во всем этом что-нибудь дурное или нет. Это времяпрепровождение кажется довольно невинным, а между тем я боюсь, как бы тут не было скрытого искушения, а все-таки это так забавно и так любопытно. Как разрешить все эти вопросы?
23 января
Я сегодня вечером одна, и мне очень грустно.
Императрица выказывает мне полное равнодушие…
8 февраля
Я получила сегодня отчёт о расходах великого князя Сергея и великой княжны Марии за прошлый, пятьдесят восьмой год.
Я с удовольствием заметила, что ввела значительные улучшения.
До первого августа, когда я стала вести расходы, на туалеты великой княжны было израсходовано 2405 рублей, а на великого князя 2411 рублей; с того же момента, как я взяла ведение расходов на себя, и до первого января для великого князя истрачено было 482 рубля, а для великой княжны 909 рублей. До меня расходы на извозчиков доходили до 150–180 руб-лей за треть года, а теперь тоже за треть тратится около шестнадцати рублей. И то же самое для мелких расходов.
Я наслаждаюсь при мысли о том, что таким образом мешаю моим подчинённым красть. Я не понимаю того, что господа министры не доставляют себе того же удовольствия в своих департаментах. Это такое наслаждение – искоренять злоупотребление и заставлять людей быть честными. Я очень довольна m-elle Тизенгаузен. Она – сама честность и толковость. Я установила все расходы, просматриваю их каждый месяц и нахожусь в курсе того, что у нас есть, и всего того, что покупается, но не вмешиваюсь в мелкие детали, не экономлю на огарках; великая княжна одета лучше, чем прежде; тем не менее расход сокращён наполовину, потому что на этом деле у меня человек деятельный, толковый, и во всём порядок…
21 апреля
Сегодня день моего рождения.
Мне тридцать лет.
Я провела день невыразимо утомительный: убирала, укладывала, забывала, вспоминала, приказывала, разрешала затруднения, принимала скучных посетителей, прощалась. Приехав сюда, пришлось всё начинать сначала в обратном направлении: надо было устраиваться вновь, и среди всего этого маленькая девочка, которая требует, чтобы ее занимали. Мне очень хотелось в этот день повидать хоть немного своих, но не было никакой возможности, к тому же я была так задёргана, что у меня не было места ни для малейшего чувства. Так проходят у меня все праздники между волнениями и одиночеством!