Позиция герцогов Бургундских по поводу их связей с французским королевским домом неоднозначна. Французский вопрос всегда был важной составляющей в политике герцогов. И Филипп Храбрый, и Жан Бесстрашный боролись за влияние при дворе, и лишь убийство последнего приближенными дофина и последующий за ним союз с англичанами на некоторое время положил конец активному вмешательству герцогов в политику Французского королевства. Попытки Филиппа Доброго вернуть себе позиции, занимаемые его отцом и дедом, предпринятые после Аррасского мира 1435 г. и после коронации Людовика XI, не увенчались успехом. Тем не менее вассальная связь с королем всегда довлела над герцогами, желавшими (особенно это характерно для Карла Смелого) поскорее избавиться от обязательств по отношению к сеньору[132]. В то же время они часто использовали в политической игре факт своего происхождения из Французского королевского дома. Таким образом, окончательно порвать с Францией и правящей в королевстве династией они не могли.
Что же касается отношений с императорами Священной Римской империи, то герцоги также являлись их вассалами. С самого возникновения Бургундского государства герцоги из династии Валуа стали проводить активную политику на имперском пространстве[133]. Филиппу Храброму удалось породниться с Виттельсбахами и добиться признания своего сына наследником Брабанта. Его преемники продолжили территориальную экспансию в земли империи. Внутреннее положение в Священной Римской империи, слабые позиции центральной власти делали герцогов наряду с другими князьями практически независимыми правителями. Однако притязания герцогов на создание собственного королевства заставляли искать поддержки императора, ибо только он мог санкционировать появление нового государства, частично включавшего в свой состав имперские фьефы. С другой стороны, имперская канцелярия также стремилась установить дружественные отношения с герцогами Бургундскими, бесспорно, одними из сильнейших принцев в империи. Именно с ее стороны в 1447 г. поступило первое предложение о возведении какой-либо бургундской территории в ранг королевства в составе империи. Разумеется, новый король должен был бы принести оммаж императору, на что Филипп Добрый не мог согласиться. Ситуация осложнилась, когда герцог Бургундский Карл Смелый пожелал стать римским королем.
132
Любопытно, что зачастую для этого использовались нормы, регулировавшие сеньориально-вассальные отношения с взаимными обязательствами двух сторон: неисполнение сеньором обязательств влекло за собой освобождение вассала от клятвы верности. Герцоги и их чиновники часто намекают на это. См., например, речь Г. Югоне: Reponse faite de part Monseigneur le Duc de Bourgogne aux Ambassadeure du Roy, ä sgavoir Guyot Pot, Bailly de Vermandois, Maitre Jaque Fournier, Conseiller en Parlement, le 15 jour de Juillet 1470 ä St Omer//
133
Подробнее об отношениях с империей см.: