Тем не менее в своих представлениях о власти государя Шатлен придерживается взглядов, свойственных той части элиты, к которой принадлежала семья де Круа. Ему чужды идеи, проповедуемые Карлом и его окружением, их устремления преодолеть пережитки «старого» общества, основанного на принципах сеньориально-вассальных отношений, выстроить новую систему подданства и новую концепцию власти. Призывая герцога соблюдать привилегии областей и сословий, Шатлен словно не видит негативных последствий такой политики. В то же время ему, возможно, они были и не столь очевидны, как, например, людям, сталкивавшимся с ними почти каждый день. Среди них следует назвать Жака дю Клерка, запечатлевшего на страницах своих мемуаров вопиющие злоупотребления власть имущих – тех, кто обладал этими привилегиями и свободами.
Жака дю Клерка можно отнести к той группе, которая ратовала за укрепление власти государя и наведение порядка в государстве. Причем это касалось всех сфер жизни общества, например, сферы правосудия. Аррас, где жил дю Клерк, – резиденция епископа, следовательно, там постоянно соперничали две судебные инстанции – суд епископа и суд эшевенов, что вносило известный беспорядок и произвол в область отправления правосудия. Мемуарист достаточно ярко рисует картину современного ему графства Артуа, в котором никто не мог чувствовать себя спокойно. По его словам, ни один человек, будь то крестьянин или ремесленник, не осмеливался ходить безоружным, опасаясь разбойников, поэтому казалось, что каждый является воином[155]. В рассматриваемый период Аррас стал еще и передовой в борьбе с ведовством. «Мемуары» дю Клерка сообщают о почти ежедневных казнях людей, подозреваемых в этих преступлениях, что указывает на особое рвение, проявляемое инквизицией в этом регионе[156]. Причем размах охоты на ведьм был, по словам хрониста, таков, что жители Арраса снискали себе по всему королевству порочную репутацию[157]. Это, разумеется, не могло не сказаться на всех сферах деятельности города, в том числе и на торговле. Потребовалось даже личное вмешательство герцога, чтобы как-то урегулировать ситуацию в городе. Помимо ведовства дю Клерк обращает внимание читателей на злоупотребления местных сеньоров, среди которых особое раздражение у автора вызывает Антуан, бастард Филиппа
Доброго. Он приводит много эпизодов, где бастард выставлен явно в негативном свете. Например, он упрекает Антуана в бегстве с поля сражения во время войны с восставшим Гентом или в неэффективности его похода против турок, несколько раз повторяя, что эта экспедиция не принесла никаких плодов[158]. Венцом всех злоупотреблений являются насильственные браки дочерей и вдов богатых горожан со слугами бастарда. Дю Клерк даже оправдывает незамедлительный брак вдовы богатого ремесленника на следующий день после похорон ее мужа из опасения быть насильно выданной замуж за человека из окружения бастарда[159]. Острая негативная реакция дю Клерка и, очевидно, той группы, выразителем интересов которой он был, на многочисленные злоупотребления демонстрирует их желание вмешательства герцогской власти, укрепления ее позиций на местах.
Позиция Жака дю Клерка отражает настроения той части бургундского общества, которая видела в сильной власти герцога залог порядка и благополучия государства, т. е. тех, кто испытывал на себе произвол со стороны крупных сеньоров. Эти желания совпадали с устремлениями самой власти в лице герцога и его ближайших сподвижников.
155
не только в подозрительности, о которой говорит официальный историк, но и в стиле ведения государственных дел, в частности в сфере финансов. За скрупулезность в подсчете своих расходов Карла будет позже упрекать сам Шатлен. Об Изабелле Португальской и ее отношениях с сыном см.:
156
158
Vol. IV. P. 93-95.