Рассмотрение представлений бургундских историков о власти герцога позволяет в очередной раз обратить внимание на специфику Бургундского государства и на трудности, с которыми столкнулись его правители. Их стремление обосновать политическую автономию стимулировало разработку в официальной пропаганде вопроса о власти государя, что нашло отражение и в исторических сочинениях бургундских хронистов, материалы которых стали главным объектом исследования в данной работе. Сам ход истории определил исключительный интерес к этой проблеме. Устранение герцогов с внутриполитической арены Французского королевства способствовало тому, что все усилия Филиппа Доброго были нацелены на расширение своих владений главным образом за счет имперских земель и на достижение политической автономии. В то же время территориальная экспансия требовала политики централизации, проходившей с большими трудностями. Рефлексии бургундских мыслителей о статусе герцога имели целью доказать его независимость от французского короля и императора, обосновать его притязания на высшую власть в государстве, что выразилось в представлении о нём как о верховном правителе, призванном защищать «общее благо» подданных, которые, в свою очередь, должны беспрекословно ему подчиняться.
Анализ представлений бургундских историков о власти герцога позволяет сделать вывод о неоднородности политической мысли в Бургундском государстве, о наличии разных, часто противоположных, позиций по наиболее важным проблемам внутренней и внешней политики. И дело не только в противопоставлении поколений (поколения Филиппа Доброго и Шатлена, сознававших себя и владения Бургундского дома частью Франции, с одной стороны, и поколения Карла Смелого и де Ла Марша, обосновывавших автономию Бургундии – с другой), как это иногда представляется в историографии, а, скорее, в особенностях их личного опыта, позициях, занимаемых при дворе, принадлежности к той или иной политической группе бургундской элиты. Наконец, различия в концепциях хронистов определялись временем написания их сочинений. В то же время эта неоднозначность в какой-то мере отражает специфику Бургундского государства – политического образования, находящегося в вассальной зависимости от короля и императора, отстававшего в процессе оформления публично-правовой природы власти государя, но претендовавшего на суверенитет. Показательна не только позиция хронистов, не отличавшаяся четкостью, но и двойственность подхода к этому вопросу самих государей, которые стремились к обеспечению независимости своих владений и в то же время не могли отказаться от преимуществ, которые дает происхождение из французского королевского дома. Подобная неопределенность обусловила отсутствие четко выраженной официальной идеологии, а значит, и сознательной внутренней и внешней политики.
Образ Филиппа Доброго в восприятии бургундских придворных хронистов[188]
Любой двор монарха в Средние века[189] являлся не только политическим центром государства, местом, где была сосредоточена властная элита и крупная аристократия, но также и культурным центром[190]. Двор, при котором творили живописцы, поэты, музыканты и представители других искусств, определял основные тенденции развития культуры, диктовал нормы поведения, моду. Бургундский двор[191] выделялся на фоне дворов других европейских государей не только своей роскошью и богатством. Именно двор герцогов Бургундских стал местопребыванием многих из наиболее крупных и известных представителей французской культуры позднего Средневековья. В настоящей работе хотелось бы обратить внимание как раз на тех, кто составлял так называемую «бургундскую школу» не только в историографии, но и в письменной культуре в целом. При этом нас будет интересовать в первую очередь вопрос о восприятии ими герцога Филиппа Доброго, с которым связывают период наивысшего подъема (как политического, так и культурного) Бургундского государства.
188
Опубликовано в: Французский ежегодник – 2014. Жизнь двора во Франции от Карла Великого до Людовика XIV / под ред. А. В. Чудинова, Ю. П. Крыловой. М., 2014. С. 115-150.
189
В отечественной историографии проблематика монаршего двора стала активно изучаться благодаря усилиям научной группы «Власть и общество» под руководством Н.А. Хачатурян. За последние 10 лет появилось несколько коллективных монографий, затрагивающих различные аспекты жизни двора. См., например: Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель среда / под ред. Н.А. Хачатурян. M.-СПб., 2001; Королевский двор в политической культуре средневековой Европы / отв. ред. Н.А. Хачатурян. М., 2004; Священное тело короля: Ритуалы и мифология власти / отв. ред. Н.А. Хачатурян. М., 2006; Королевский двор в Англии XV-XVII веков / ред. и сост. С. Е. Федоров. СПб., 2011. Об изучении темы двора в медиевистике см
190
См.:
191
Историография бургундского двора, в том числе придворной культуры, достаточно обширна. См., например: