— Мне хотелось бы почувствительнее и покруче показать своё неудовольствие этим англичанам, неустанно работающим над тем, чтобы разрушить все мои планы и вовлечь императрицу в такую политику, которая окажется пагубной для России. — И тут же без перехода добавил: — Погода великолепна; что ты скажешь, если я предложу тебе прокатиться со мной, чтобы лично известить голштинца о дарованной ему свободе? Мы могли бы потом, — прибавил он неуверенным голосом, — отвезти его к твоему любимцу Евреинову, и ты лично принял бы выражения его благодарности. А я при этом случае осмотрю его дом, о поразительной благоустроенности которого мне уже так много рассказывали.
— Отлично, — смеясь, ответил Александр Иванович, причём его лицо сильно дёргалось, — мы сделаем этого маленького голштинца знаменитостью, весь Петербург будет говорить о нём!
— Вот это именно то, что мне нужно, — оживлённо воскликнул Иван Иванович Шувалов. — Пусть увидят, что я не побоюсь ткнуть англичанам в нос их бесстыдство!
Он позвонил и приказал подавать сани; камердинер вынес ему дорогую соболью шубу, крытую затканным серебряными нитями бархатом, и через несколько минут они уже садились в великолепные, золочёные сани, пред которыми бежали четыре скорохода, одетые в пышные костюмы из красного сукна и парчи и в шапки с развевавшимися белыми перьями. Тройка коней, запряжённая в сани, взяла с места в карьер и с молниеносной быстротой покатила их по улице, покрытой ослепительно сверкавшим снегом.
Глава девятнадцатая
В громадном Зимнем дворце, с его великолепными, блестящими залами, апартаменты наследника престола, великого князя Петра Фёдоровича, были самыми простыми и поражали своею скромностью. Помещение великого князя, в котором он жил вместе со своей супругой, находилось во флигеле, тесно примыкавшем к покоям императрицы. Несомненно, в своём родном голштинском замке теперешний наследник одной из самых могущественных стран Европы, бывший голштинский принц Карл Пётр Ульрих, внук Петра Великого, нашёл бы более удобное и уютное размещение.
Апартаменты великокняжеской четы состояли из очень просто меблированной передней, откуда двери налево вели в комнаты великой княгини Екатерины Алексеевны, а направо — в комнаты супруга. Первая комната в половине великого князя служила общей столовой и была обставлена также очень просто. К столовой примыкали приёмная, кабинет, спальня Петра Фёдоровича и, наконец, туалетная комната, которая, в свою очередь, соединялась со спальней великой княгини, откуда снова через два небольших салона можно было попасть в переднюю. Таким образом, всё помещение составляло одно целое.
Маленькая боковая дверь из первой комнаты вела в помещение, которое занимали Чоглоковы; к нему примыкали комнаты, предназначенные для фрейлин великой княгини, очень часто переменявшихся по капризной воле государыни.
Вернувшись вместе с супругой, великий князь довольно небрежно поклонился Екатерине Алексеевне, отказавшейся от услуг Чоглоковой, так как ей хотелось отдохнуть.
— Через час вашим высочествам будет подан обед, — сказал с важной миной на лице Чоглоков, — и я попрошу вас, ваше высочество, быть готовыми к сроку, так как её величество, наша всемилостивейшая государыня, очень рано позволила назначить начало большого маскарада. Я тороплюсь отдать последние приказания прислуге, а затем буду весь к услугам её высочества великой княгини, если её высочеству понадобится моё общество.
— Благодарю вас, — кратко и холодно ответила Екатерина Алексеевна, — мне нужны только покой и отдых, так как сегодняшний день и без того будет стоить недёшево.
На что великий князь, смеясь, промолвил:
— Оставь её, она будет читать и учиться; это, правда, довольно скверное удовольствие, но, пожалуй, хорошо и полезно, что она занимается этим, так как у меня на эти глупости положительно не хватает времени. Меня захватывают более серьёзные вещи; они гораздо важнее для того, чтобы подготовиться к управлению таким большим государством, как Россия. Пойдёмте-ка со мною, Лев Александрович, и ты, Сергей Семёнович, я покажу вам нечто в высшей степени замечательное... Сегодня утром у меня был военный суд, и я совершил великий акт правосудия!
Великий князь ещё раз мимоходом поклонился супруге; она удалилась к себе, а сам он быстрыми шагами через столовую прошёл в большую комнату, освещённую двумя окнами, выходящими на двор. Эта комната, где великий князь проводил почти всё своё время, производила редкостное впечатление. По стенам, кругом, стояли стулья и скамейки, обитые коричневой кожей; над ними в простых рамах висел целый ряд довольно грубо написанных картин, представлявших собою солдат различных полков прусской армии. Между картинами было развешано разнообразное оружие, большею частью мушкеты и ружья, но изредка среди них попадались ценные старинные мечи, алебарды к кольчуги изящной работы. Посреди комнаты стоял неимоверно большой деревянный стол, занимавший почти всю комнату, так что между столом и стульями оставался только узкий проход.