Однако самой страшной морской тварью считался гурион. Это была вечно голодная штуковина, которая охотилась в любое время дня.
Сейчас Динсмен с ужасом подумал, что находится в воде по пояс. Именно на таком мелководье любит порезвиться гурион. Эту тварь он еще ни разу не видел - и не печалился об этом. Судя по рассказам, гурион напоминал земную морскую звезду, но только громадную - метра два, не считая длины щупалец. На этих длинных широких щупальцах - опять-таки по рассказам - тварь могла, крепко вцепившись в дно, торчать из воды при трехметровой приливной волне. Гурион двигался в воде быстрее, чем бегущий человек - на суше. Так что удрать от него не было никакой возможности. Покрытые толстой бугристой кожей, гурионы были почти молочной белизны. Большими присосками на щупальцах гурион хватал раковину, раскрывал ее створки и не моллска посылал себе в рот, а протягивал к нему свой желудок, бывший одновременно и пастью с рядами острых зубов. Желудок смыкался вокруг жертвы, втягивался обратно в тело гуриона, где начинал рвать еще живую жертву на части и одновременно переваривать ее.
Динсмен уповал на то, что никогда в жизни не увидит живого гуриона.
После того как его приговорили к пожизненному заключению на Дрю, Динсмен невольно думал: уж лучше бы я угодил в лапы прайм-уорлдской полиции. Он всю жизнь чувствовал себя человеком, чьи таланты недооценивают. Но на Дрю его таланты и вовсе никому не были нужны. Он считал себя человеком, который может приспособиться к жизни в любом обществе. Никаких предрассудков у него нет, лишь бы ему не мешали заниматься любимым делом, в котором он настоящий профессионал, - взрывать, взрывать, взрывать. Когда кровавое дело сделано, уютно посидеть в хорошей пивнушке с компанией таких же профессионалов, как и он сам.
Четвинд его таланты оценил сполна. И Динсмен уже не так жалел, что попал в таанскую, а не имперскую тюрьму.
Кстати, Динсмен нисколько не винил таанскую систему за то, что его осудили. Дал маху - расплачивайся. Во всем он винил коварных грабителей, с которыми его угораздило связаться.
Начальство начальством, охрана охраной, но настоящая власть в поселках на Дрю сосредоточивалась в руках самых боевитых из числа заключенных. Четвинд был бригадиром и всевластным неофициальным старшиной в одном из несообщающихся друг с другом поселков, разбросанных по всей планете Дрю. Таанский режим, по существу своему тоталитарный и фашистский, создал эту планету-тюрьму с одной целью - вышвыривать туда уголовников и диссидентов. Для таанских властей было одинаковым преступлением, если ты ограбил банк или вышел на улицу с плакатом в защиту прав крестьянства. Как все фашисты всех времен, таанцы были людьми с практической жилкой. Прежде чем умертвить своих врагов, они норовили использовать их даровой труд. Если планета-тюрьма, то на самоокупаемости. А еще лучше - с хорошей прибылью.
Скажем, там, куда попал Динсмен, в прибрежные воды были запущены для размножения моллски. Двадцать граммов мяса моллсков стоили маленького состояния таанским богатеям. В глубине континента по пустынным просторам носились похожие на перекати-поле растения, содержащие драгоценный мускус. Они опять-таки были специально завезены на Дрю. Поскольку любого, кто к ним прикасался, эти растения обильно обрызгивали проедавшей кожу кислотой, при их сборе погибло немало заключенных. В других частях Дрю находились ранчо, фермы и шахты, где "никчемные подонки" ценой своих жизней производили необходимые таанской аристократии товары.
Динсмен понял, что попал в мясорубку, еще до того, как его привезли в поселок на берегу моря, где царем и Богом был Четвинд. Он решил выжить любой ценой. И намерения Четвинда делали планы Динсмена не такими уж фантастическими.
Когда-то Четвинд был рабочим лидером и боролся за права докеров в главном таанском космопорте. До этого у него было весьма богатое и крайне пестрое прошлое - мордобой, грабеж, убийства. Но то, что он возглавил забастовку докеров из-за какого-то ныне забытого повода, стало последней каплей, переполнившей терпение таанских властей. Наручники защелкнулись на его руках, и судья со злорадной ухмылочкой объявил, что Четвинду предстоит осваивать новую профессию сборщика моллсков.
К тому времени, когда на планете появился Динсмен, решительный здоровяк Четвинд стал бригадиром у ловцов моллсков, а также их верховодом и был признанным владыкой в приморском поселке, с которым считались и охранники, удобно иметь человека, поддерживающего порядок среди матерых преступников.
Начальство обычно закрывало глаза на бесчинства и злоупотребления бригадиров, пока люди в бригаде выдавали норму и не бунтовали.
Четвинд одевался приличнее других заключенных, конфисковывал у приезжающих все сколько-нибудь ценные вещи - для себя и своих прихвостней, без которых не мог бы в одиночку править поселком. У него имелся даже свой гарем из женщин-заключенных. Впрочем, надо заметить для справедливости, женщин он не всегда брал силой; помимо его положения вожака и относительного богатства, женщин привлекал и он сам - крутой, обаятельный, мастер выживать в невыносимых условиях.
Когда Динсмена доставили на Дрю и определили в поселок, где бригадирствовал Четвинд, незадачливый взрывник быстро подпал под обаяние уверенного в себе вожака. Началось с того, что огромный детина внимательно прочитал украденную копию сопроводительных документов на Динсмена.
- Стало быть, любитель делать трах-тара-рах? - задумчиво произнес он. Похоже, ты тот самый парень, который нужен мне, чтобы вернуться на Хиз.
Четвинд сразу же засадил Динсмена за производство бомб, освободив от тяжелой, а главное, смертельно опасной работы в море. Разумеется, материалы для создания бомбы были самые экзотические, малоподходящие - что нашлось. Но Динсмен старался превзойти самого себя и вздыхал о том, что он мог бы сотворить, будь у него настоящие инструменты и набор нужных веществ.