– Ну иди, – буркнул муж.
И она полетела. Ей казалось, что ноги не касаются земли – вот, оказывается, что значит – парить…
Пара презентов консьержке заткнули любопытные глаза и уши. Макс ждал ее у открытой двери, втянул в номер и приник к губам. Боги, как давно она этого хотела!
Она отвечала на поцелуи жадно, его руки скользили по волосам, зарывались в них, и от этого на затылке появлялись мурашки, искорками желания остро покалывало кожу. Макс целовал Лику, ласкал губами шею, опускаясь ниже, к напряженной груди. Она застонала, когда его ладонь обожгла внутреннюю поверхность бедра, поднялась выше и пальцы скользнули внутрь…
– Нет… пожалуйста, не здесь…
Он едва заметно улыбнулся. Молча подхватил женщину на руки, сделал несколько шагов и опустил на кровать. Без особых предварительных ласк, без подготовки и всего того, что красиво именуется «прелюдией»… Они слишком хотели друг друга, чтобы сейчас, сию минуту, тратить время на нежность. Обладать друг другом – полностью, окончательно и бесповоротно, – было их единственной целью. Она предугадывала каждое его движение, наслаждение туманило сознание. Это потом, когда схлынет волна неземной неги и блаженства, когда их расслабленные тела снова потянутся друг к другу и губы встретятся, только уже без спешки, без садистского желания доставить друг другу немножко боли, – потом, потом они будут любить друг друга медленно, нежно, выпивая по капле каждое мгновение… а сейчас – сейчас это было как ураган, и на пике удовольствия-боли выдохнуть – простонать его имя, чувствуя, что тебя нет, что уносишься в небеса, за облака, и черт те знает куда… но не важно. Важно, что он здесь. Вне всего – и вне времени.
Сейчас.
Но Лике было мало этого дня. Ей хотелось большего! Большего!
И она его получила. Встречи стали носить периодический характер – раз в две недели он или она ездили в командировки.
По работе. И друг к другу.
Видимо, любовь настолько окрылила Лику, что тогда, при первой встрече, она проявила недюжинную деловую хватку и повела себя как совершенно незаменимый в некоторых моментах сотрудник, и Михал Петрович был только рад поручить ей решать отдельные вопросы. Благо, при современных средствах коммуникаций Лика всегда была на связи и никогда не принимала спорных решений сама.
Все это было очень и очень кстати.
***
Зима закончилась неожиданно, Лика ее и не заметила вовсе. Не заметила, как пронеслась и весна, а вот лето выдалось тяжким. Жарким, душным, и богатым на неурядицы. Полгода странных, острых, вынимающих душу отношений. Макс давно стал для нее всем. Необходимым, как воздух, но… дальше-то что? У нее семья, как-никак. И разница в возрасте. Сказка рано или поздно закончится, и что тогда… Лика старалась не думать, но только все чаще и чаще плакала по ночам. Макс ничего не обещал, не говорил о любви, зато все так же радовался каждой встрече – как мальчишка. С другой стороны, Лике казалось, что в их паре старше именно он, а не она. Именно он всегда знает, что делать, как быть, как поступить. И уж наверняка знает, что будет дальше.
Лике было страшно. Что будет дальше, она сама – не знала.
Последнее время Лика держалась на одном энтузиазме: чудом не свалилась в эпидемию гриппа, когда болели все, ну просто поголовно – отрава-любовь поднимала ей иммунитет всеми силами.
А осень завладела городом, принеся дождливую томительность.
Удивительно странными бывают осенние вечера. Вот, за окном вовсю барабанит дождь… все так странно. До отрешения. Пугает состояние невесомости, словно паришь в пустоте, которая и манит, и завораживает, затягивает. В дождь.
Дождь… И, кажется, что ничего не было и ничего уже не будет. Только дождь будет идти вечно…
Ничего нет и не будет.
Лика всеми силами пыталась прогнать тоскливые мысли, но получалось, к сожалению, не всегда. Невероятно привлекательная и достаточно умная женщина с ужасом смотрела в будущее. При всем том, что житейской мудрости, которая приходит только с опытом и с годами, ей было не занимать, сейчас Лика просто не знала, как жить. Будущего у них нет и быть не может. И, хотя дурочкой никогда не была, порой ощущала себя именно так. Что она будет делать, когда все это закончится?
Приступы тоски накатывали слишком часто.
Может, этому виной была просто рано пришедшая в город осень?..
Все так говорили.
…Она стояла на перроне, провожая взглядом уходящий поезд. Глаза слезились – слишком пристально всматривалась вдаль. Зачем? Словно можно было одним желанием притянуть обратно мрачную махину, увозящую.... Того, кто… Кого? Не думать. Теперь – снова, не думать, постараться взять себя в руки, поправить макияж – домой… жить спокойно день, неделю, две недели…