- Давайте я вас подвезу?
Я резко развернулась к дороге, уже готовая высказать наглецу все, что думаю насчет всяких неотесанных мужланов, которые пристают к приличным девушкам, но осеклась - из салона черного BMV на меня иронично смотрел Ворон.
- Здра... здравствуйте, - я справилась с изумлением.
- Добрый вечер, - кивнул он, - ну так что, садитесь?
Я взвесила перспективу идти пять кварталов пешком под дождем, или проехаться с комфортом рядом с шефом, и быстро обогнула автомобиль, скользнув на переднее сиденье.
- Что же вы так поздно заканчиваете, Екатерина Игоревна? У вас же рабочий день до пяти сегодня.
А он-то откуда знает?
- До пяти-то до пяти, но срочные заказы за это время сделать не успеваешь, - проворчала я.
- Так надо делать все в срок, - улыбнулся Воронов.
- Александр Сергеевич!
- Ладно-ладно, не шумите, главное, что вы всегда все делаете. Кстати, посмотрел вашу последнюю работу - я впечатлен. Почему раньше вас не видел?
Я смущенно потупилась. Все мои проекты раньше шли как работа от всего отдела и сдавались Илье Григорьевичу. И меня, в принципе, все устраивало. А после того случая, когда мне пришлось идти отдавать документы к Воронову, и он похвалил мои логотипы, что-то внутри перевернулось, и теперь мне дико хотелось, чтобы люди знали, что именно я делаю что-то. Леша тоже взял пример с меня, и в скором времени девчата из отдела получили выговор из-за того, что львиная часть работы делаем только мы с Алексеем. На нас тогда очень сильно обиделись, но зато производительность нашей команды гораздо повысилась.
У шефа запиликал телефон. Одной рукой продолжая вести, он прочитал смс и нахмурился. Пару минут в салоне царило молчание, а потом мужчина внезапно спросил:
- Екатерина Игоревна, а как вы относитесь к театру?
- Эм, хорошо отношусь, а что? - я напряглась.
Воронов как будто собрался с силами и резко выпалил:
- Не хотите сегодня пойти со мной на одну постановку? У меня есть два билета.
Я хмыкнула. Значит, вороновская блондинистая подружка решила его продинамить?
- Соглашайтесь, билеты пропадут, и я один тоже от скуки вслед за ними, - взмолился шеф.
- Ладно, - я согласилась.
Он облегченно выдохнул.
- А что за постановка-то?
- Что-то современное и артхаусное, - задумчиво произнес Воронов.
Ох, наверное, еще и дофига модное среди пафосных дамочек.
Чувствую, постановка будет незабываемой.
Приехали почти вровень с первым звонком, так что не теряя времени, поспешили в зал. Места были хорошими - кто бы еще сомневался - балкон, с которого отлично просматривалась и сцена и сами актеры. Устроившись на своих местах, мы стали ждать начала.
И вот поднялся занавес, и перед нашими взорами оказался спортивный зал. Уже хорошее начало. Раздались громкие фанфары, из-за кулис выбежала стайка девушек в балетных пачках и красных сапогах и начала дергаться под какое-то невообразимое техно. Вслед за ними под восторженные аплодисменты с первых рядов вышел мужчина в костюме и огромном белом накрахмаленным париком. Обведя загадочным взглядом зал, он начал декламировать:
- Вселенная говорит нет,
Вселенная говорит да
Получается белиберда.
Жизнь сует задачи
И ты очень озадачен.
Но мы поможем, мой друг
И всем, кто вокруг!
Закончив сей великолепный спич и поклонившись, он, сделав па истинной балерины, упрыгал со сцены, ведя за собой танцовщиц.
Боже мой, я же не выдержу это больше часа.
Под очередной великолепный трек, от которого уши сворачивались в трубочку, выбежали парни в трико и, выстроившись в три колонны, начали по очереди забираться на шведские стенки, стоящие по бокам сцены, пока закадровый голос радостно повествовал что-то вроде: "Весь мир - спортзал, а мы в нем- заплатившие за абонемент".
Я украдкой покосилась на Воронова. Он напряженно смотрел, прикусив костяшку указательного пальца. Уголок рта нервно дергался. Ох, еще чуть-чуть, и мир лишится еще одного поклонника театра.
Апогеем всего стала женщина крайне пышных форм в таком же пышном платье времен восемнадцатого века и париком высотою в башню, который так и норовил съехать на бок. Взгромоздившись на детскую карусель, она с чувством начала декламировать Шекспира, перемежая его с какими-то дикими одами о несчастной любви. Карусель раскачивал очень грустный мальчик в форме пажа.
Мне очень хотелось бежать отсюда как можно скорее и как можно дальше, потому что с каждой минутой этого фарса становилось все смешнее. Антракт стал просто спасением для нас с шефом, и мы буквально вывалились из зала, изо всех сил стараясь сохранить серьезный вид. Все вокруг обсуждали первый акт: то тут, то там доносились обрывки разговоров о гениальности режиссера и глубоких мыслей, заложенных в каждом слове, произносимом актерами. В какой-то момент душа поэта не выдержала, и, схватив меня за руку, Воронов стремительно куда-то рванул - я еле за ним поспевала.