Например, целая серия очень старых книг о близнецах. «Пещерные близнецы», «Близнецы из Спарты», «Близнецы-пуритане»… Дане захотелось их полистать. Она почти ничего не знала ни о доисторической жизни, ни о Спарте, ни о пуританах, и все три темы казались ей куда интереснее, чем ее кавалер.
Она несправедлива к бедному Ричу, одернула себя Дана, пытаясь сосредоточиться на том, что он говорил. Однако очень скоро ее взор стал опять рассеянно блуждать по залу. Что это там на винтовой лестнице?
Ступени были очень узкие, и люди поднимались медленно и осторожно. Дана заметила, что на второй этаж уходят только пары; группы из трех и более человек оставались в нижнем зале. Они пришли просто пообедать. Те, что исчезали наверху, настраивались, очевидно, на что-то другое.
Дана представила, как они с Уэйдом входят в отдельный кабинет и задергивают шторы…
Однако едва ее мысли свернули в этом опасном направлении, она немедленно заставила себя полностью сосредоточиться на спутнике.
— Пожалуй, я никогда не думала о вегетарианстве под таким углом. — Это она постаралась ответить на одно из его замечаний по поводу вегетарианцев, которых он решительно осуждал. «Если бы животные не были предназначены для еды, господь не сделал бы их из мяса. Тут есть о чем подумать», — заявил Рич. Дане не терпелось поведать об этом тонком соображении отцу. Она едва заметно улыбнулась.
Через зал к винтовой лестнице прошла пара красивых, хорошо одетых людей. Разглядев, кто были эти мужчина и женщина, Дана застыла с разинутым ртом. Она была так потрясена, что воскликнула: «Да это же Ив Саксон и Ник Спалья!», перебив пространные рассуждения Рича о буйабессе — блюде, которое он счел достойным одобрения.
Рич взглянул на лестницу, по которой поднималась интересная брюнетка. Ее спутник шел чуть сзади, по-хозяйски обнимая ее за талию и слегка поглаживая пониже поясницы.
Дана и Рич ошарашенно переглянулись.
— Да он же… он же… — Рич замолчал на полуслове.
— Ее попросту тискает, — закончила Дана, от потрясения вдруг заговорив с не свойственной себе развязностью.
Рич зарделся.
— Начальник полиции! Ты только подумай! И она, адвокат, позволяет ему такое! В их-то возрасте! Уже ведь давно не подростки.
Можно подумать, только подросткам свойственно желание прикасаться друг к другу. Дана вздохнула. Ей-то хорошо известно, что это не так. Но то, что у Ив Саксон, представительницы местной аристократии, роман с начальником полиции, родившимся в одной из этнических общин Ньюарка, никак не укладывалось в голове. Что у них может быть общего?
Между тем им явно было хорошо друг с другом. Значит, что-то нашлось. Она вспомнила, как Кевин недоумевал после утреннего звонка Ника Спальи. Что ж, эта загадка разрешена.
Поскорее бы рассказать Уэйду! Он удивится не меньше ее. Интересно, когда они снова увидятся, подумала Дана. И увидятся ли вообще? Может, он уже где-нибудь затаился, до смерти напугавшись, что она будет навязывать ему любовь до гробовой доски?
Дана горько усмехнулась. Ему не о чем волноваться. Она была твердо намерена перещеголять его самого в легкомысленном отношении к их роману. Пожалуй, даже не стоит рассказывать ему о том, где и с кем она видела его высокомерную тетку. Лучше приберечь эту новость для Кевина, который найдет, как ею лучше воспользоваться.
— И тогда Джералд сказал, что записал меня на аэробику, — мрачно произнесла Лорел. — Как будто это решает все проблемы.
— Но ты же сама хотела заниматься аэробикой, — напомнила ей Рейчел.
Лорел позвонила в ее дверь за час до того времени, когда должен был появиться Кевин. Впрочем, после того, что произошло сегодня днем, Рейчел была уверена, что он не приедет. Да и зачем? Он добился всего, чего хотел, Саксоны его оскорбили. Заигрывания Синтии наверняка обещали гораздо более приятный вечер, чем тот, что мог бы получиться с Рейчел-мегерой.
Поэтому, когда Лорел ввалилась в ее квартиру с двумя картонными банками мороженого — вишневое для себя, ванильное для сестры, — Рейчел ей обрадовалась. А вдруг она принесла хорошие вести и хочет их отметить? Но уже через минуту с этой надеждой пришлось расстаться. Лорел по-прежнему злилась на мужа, и мороженое должно было то ли ее утешить, то ли символизировать мятежный дух, а может, и то, и другое разом.
Сестры сидели в гостиной Рейчел и ели мороженое ложками прямо из картонных упаковок. В детстве они никогда так не делали, но Лорел настояла, чтобы все было именно так.
— Я всегда об этом мечтала, но теперь слишком поздно! — произнесла она с пафосом. — Джералд пытается загладить вину за то, что украл у меня молодость, но…
— Украл молодость… Лорел, да ты в уме, где ты набралась такой чуши? — перебила ее Рейчел. — Мыльных опер насмотрелась? Ты сама хотела быть с Джералдом!
— Это маме не терпелось выдать меня замуж, — возразила Лорел. — На тебя надежды не было, а ей ужасно хотелось закатить пышную свадьбу и понянчить внуков.
— Ты хочешь сказать, что вышла замуж за Джералда и родила Сноуи, чтобы угодить маме? — Рейчел не верила своим ушам.
— Да! — с вызовом ответила Лорел. — А теперь мне надоело думать только о том, как бы угодить другим. Пора наконец вспомнить и о себе!
Рейчел встала. От нескольких ложек мороженого у нее заныли зубы, но это не шло ни в какое сравнение с болью, которую причинили ей слова Лорел.
— Боже мой, да когда же это ты поступала не так, как хотела?
— Ты, вероятно, спутала меня с собой, Рейчел! — Лорел вскочила, сверкая глазами. — Это ты живешь в собственной квартире, обставленной по своему вкусу, это у тебя отличная работа и классная машина, а я только и знаю что выполнять прихоти Джералда, Сноуи, мамы! А когда я прихожу к тебе за помощью, ты еще и орешь на меня, и все. — Лорел громко зарыдала.
Рейчел некоторое время смотрела на сестру. Способность Лорел вовремя заплакать всегда поражала ее. При этом слезы у нее не текли по щекам, как у всех, а буквально обрушивались целым водопадом. Но Рейчел много раз видела подобное представление. Она вздохнула.
— Лорел, ну и что мне сделать? Что сказать?
Слезы немедленно высохли. В одно мгновение. Лорел включает и выключает их, словно поворачивая кран, так говаривали тетя Ив и Уэйд, а Рейчел всегда защищала сестру.
— Ну, например, — начала Лорел, но тут в дверь позвонили. — Кто это? Ну, если это Джералд, который меня выслеживает! — Она бросилась к двери, пожалуй, с излишней готовностью, и распахнула ее настежь.
На пороге стоял Кевин Кормак в отличном синем костюме, в руках он держал длинный белый сверток, в котором наверняка прятались розы на высоких стеблях, и изысканную коробку конфет. Он взглянул на Лорел.
— Дайте-ка я угадаю. Вы сестричка Рейчел. Мама Сноуи.
— Я Лорел! Мне надоело, что меня все время определяют через других людей. Сестра Рейчел, мать Сноуи, жена Джералда. Я — это я. Я Ло-рел. А вы кто? И что вы тут делаете? — Лорел требовала ответа, словно не замечая явных подсказок: цветы, шоколад, дорогой костюм.
Рейчел подошла к ним на ватных ногах. Сердце бешено колотилось в груди, и она прокляла себя за эту слабость.
Кевин поймал ее взгляд.
— Я вижу, ты не предупредила младшую сестренку о нашем свидании.
— Ты и правда ничего об этом не говорила, — с упреком подхватила Лорел.
— А вы позволили ей вставить хоть слово в ваш горестный монолог? — осадил ее Кевин. — Наверняка болтали без умолку все о себе, да о себе. Что для вас в порядке вещей, судя по всему.
Лорел разинула рот.
— Рейчел, кто этот тип?
— Лорел, познакомься с Кевином Кормаком, — с некоторым раздражением сказала Рейчел, уходя в глубь комнаты.
Кевин последовал за ней, отстранив Лорел. Она так и осталась стоять с выражением ужаса и виноватого восхищения на лице, словно только что увидела дьявола во плоти и не отвела глаз.
Кевин посмотрел на Рейчел, одетую в просторные шорты цвета хаки и безрукавную блузку.
— Когда я сказал «в ресторане, где клиентов не ждут игрушки и цветные карандаши», ты, вероятно, подумала, что я имею в виду какую-нибудь мексиканскую забегаловку. — Он весело вскинул бровь. И, взглянув на часы, добавил: