— Когда Крутихинский мостик переезжали, мужчина ничего в речку не бросал?
— Кузов пустой был. Чего оттуда бросишь?
— И у мужчины ничего с собой не было?
— А что у него должно было быть?
— Скажем, корзина с грибами…
— Ничего не было.
Ниточка снова повисла в воздухе…
Глава 16
Кабинет Славы Голубева оказался на замке, и Антон, пройдя пустующим коридором, вошел в приемную начальника РОВД. Увидев его, чернявенькая секретарь-машинистка Любочка обрадованно защебетала:
— Ой, какие вы легкие на помин, товарищ капитан! Только что подполковник вас спрашивал. Я искала-искала… Заходите к нему, Николай Сергеевич один. — И доверительно сообщила: — Сегодня генерал звонил из Новосибирска…
Такую информацию Любочка выдавала далеко не каждому сотруднику, и это можно было расценивать, как признак особого расположения секретаря-машинистки, у которой забота о сохранении служебной тайны, пожалуй, была выше заботы о собственной внешности.
Подполковник прикуривал папиросу. Затушив спичку, он поздоровался с Антоном за руку, пригласил сесть и спросил:
— Что выездил в Серебровке?
Бирюков подробно рассказал о результатах. Внимательно выслушав его, подполковник поделился своими новостями:
— Помнишь, на стеклянной банке с медом( снятой с цыганской телеги, кроме отпечатков пасечника Репьева, были обнаружены отпечатки еще одного человека? Так вот, это, оказывается, пальцы Андрея Барабанова.
— Значит, на этой телеге и всадили ему нож под лопатку, — сказал Антон.
Подполковник согласился.
— Дальше. Козаченко подтвердил, что нож, которым убит Барабанов, принадлежал Левке, но… за сутки до убийства Левка выменял на него у пасечника то самое тележное колесо, которое оказалось у цыган. Продавать колхозное имущество Репьев отказался, а нож, как говорит Козаченко, очень был нужен пасечнику. Признаться, что-то здесь мне кажется сомнительным.
Антон подумал.
— Пожалуй, Николай Сергеевич, этому можно верить. У Репьева было своеобразное хобби: по осени колоть скотину. Свой нож он, кажется, сломал. Просил кузнеца Половникова сделать ему новый — тот отказался. Поэтому, вполне возможно, что Козаченко говорит правду. Кстати, Левку с Розой не задержали?
— Перехватили их в аэропорту Томачево с билетами до Свердловска. Говорят, в Первоуральск путь держали — там у них какие-то родственники. — Гладышев нахмурил седые брови. — Генерал недавно звонил. Встревожено областное руководство. ЧП, надо сказать, невиданное для нас.
— Опасаетесь, затянем с раскрытием?
— Откровенно говоря, опасаюсь. Версия с цыганами вызывает сомнение, — подполковник загасил папиросу. — Подумай сам: с чего это Левка оставил бы свой нож в трупе Барабанова?
— Уже думал над этим. Надо, Николай Сергеевич, начинать отработку другой версии.
— Какой именно?
— С телефонным звонком в Серебровку. По-моему, убийцу интересовал только Барабанов, а пасечник оказался жертвой случая… — Антон потерь переносицу. — Правда, тут вмешивается старик Екашев… Как его состояние? Допросить бы надо.
Гладышев вспомнил:
— Вот еще что новенькое: на фляге с медом, утащенной в березовый колок, был отпечаток ладони, — это, оказывается, Екашева ладонь… А здоровье его плохое. Рак легких. Медников говорит, от силы неделю протянет.
— Сейчас в сознании?
— Легочники, обычно, до последнего часа в сознании, однако допрашивать человека в таком состоянии, сам понимаешь…
— Где Голубев? — помолчав, спросил Антон.
— Сила Голубева в ногах, — сказал подполковник. — Наткнулся Слава о телефонном справочнике на фамилию какого-то Екашева И. С., имеющего квартирный телефон. Позвонил — не ответили. Помчался выяснять: не сын ли Степана Екашева?
— Старшего сына Екашева Иваном зовут. Работает на кирпичном заводе.
— Тогда, видимо, он и есть. Живет на улице Целинной — это почти рядом с заводом.
— В целиностроевском поселке? — быстро спросил Антон.
— Да, — Гладышев шевельнул бровями. — Имеет значение?
— Может иметь, Николай Сергеевич. Пассажир-то в зеленом дождевике исчез из машины как раз где-то у этого поселка.
Подполковник поморщился.
— Насколько я понял, шофер тебе говорил, что вез мужчину с протезной рукой. У сына Екашева нет руки?
— Под дождевиком ведь не только протез можно спрятать, но и… обрез.
— Верно! — поддержал Гладышев. — Кстати сказать, дождевик — деталь любопытная. В день убийства и в Серебровке, и в райцентре солнце сияло. Зато накануне вечером у нас такая гроза молотила — не дай бог. Значит, что?..