Окончательно дискредитированное в глазах всех честных патриотов нашей родины, ненавидимое народом, это правительство пало. Пал и старый режим народного бесправия, угнетения и беззакония»166.
Каждый участник получал соответствующую отметку в паспорте – своего рода свидетельство о лояльности и благонадежности. Во время голосования избирательный бюллетень в урну должны были опускать члены избиркома, а не сам выборщик. Окончательное решение о признании протоколов окружных и районных комиссий действительными принимала Центральная избирательная комиссия, поэтому любое нарушение на местах (а информация о нарушениях и прямых фальсификациях была на многих избирательных участках) «нивелировалось» вердиктом Центризбиркома167.
В Эстонии приняли участие в голосовании 84 % от общего состава избирателей, из них почти 93 % отдали свои голоса за кандидатов «Союза трудового народа168. Официальные итоги в Литве и Латвии были аналогичны эстонским: в Литве в выборах участвовали 95,5 % всех избирателей, из них за кандидатов «Союза трудового народа» Литвы голосовало 99 % участвовавших в голосовании; в Латвии эти показатели составили соответственно 94,8 % и 97,8 %169. Итоги оказались по-советски единообразными.
1.4. В Союзе
17 июля 1940 г. А. Жданов, В. Деканозов и А. Вышинский собрались на совещание в Таллине, где обсудили последние детали провозглашения советской власти в Эстонии, Латвии и Литве. Там же был утвержден проект декларации о вступлении этих пока еще независимых государств в СССР. Это был тот самый документ, который через несколько дней предстояло принять балтийским парламентам.
Теперь лозунги, считавшиеся неуместными до проведения выборов, были вполне легально пущены в ход, едва закончилась процедура голосования. 18 и 19 июля 1940 г. в Латвии, Литве и Эстонии прошли организованные митинги, участники которых обращались к только что избранным парламентам с откровенно просоветскими призывами. Митинг в Риге прошел, например, под лозунгами: «Да здравствует Советская Латвия», «Да здравствует Латвийская Советская Социалистическая Республика», «Мы требуем организации Советской Латвии»170. Участники митинга в Таллине выдвинули лозунг: «Мы требуем вступления Эстонии в СССР». Под аналогичными призывами был организован митинг в Каунасе171.
21 июля 1940 г. одновременно состоялись заседания сеймов Литвы и Латвии и Государственной Думы Эстонии в новом составе. Они уже работали как органы советской власти, а не парламенты. Их основными решениями были провозглашение Литвы, Латвии и Эстонии советскими республиками и принятие Деклараций о вступлении Литвы, Латвии и Эстонии в состав Советского Союза. Сравнительный анализ текстов всех трех Деклараций показывает их совпадение по многим позициям – они писались в одном центре и явно не депутатами балтийских парламентов172. Принятие Деклараций было очевидным нарушением законодательства данных государств. Так, в Эстонии изменение конституции допускалось путем принятия соответствующего закона, проведением в течение трех месяцев досрочных парламентских выборов и одобрением новой Конституции или поправок к ней вновь избранной Государственной Думой и Государственным Советом, причем и в этом случае за президентом сохранялось право проведения референдума по данному вопросу. Ни одно из этих требований соблюдено не было. Схожая картина наблюдалась в Латвии и Литве.
В августе 1940 г. VII сессия Верховного Совета СССР приняла решение о вхождении Латвии, Литвы и Эстонии в состав СССР на правах союзных республик. Публичное ликование местных вновь избранных элит по этому поводу было каноническим. Например, видный деятель компартии Литвы, будущие председатель республиканского Совета народных комиссаров М. Гедвилас заявил: «Господа таутинники и всякого рода демократы пытались запугать литовский народ тем, что приход Красной армии является оккупацией. Однако литовский народ понял, что приход Красной армии означает для него освобождение от гнета буржуазии»173. А руководитель компартии Литвы А. Снечкус закончил свое выступление в Сейме словами: «Я надеюсь, что правильно выражу желание всех трудящихся Литвы, если от всего сердца выскажу благодарность человеку, другу и учителю трудящихся всего мира, великому Сталину за его отеческую заботу и помощь народу Литвы для освобождения от сметоновского ига и реакции»174. Аналогичным образом высказались руководители Эстонии и Латвии – как видно по этой риторике, советской власти в Прибалтике изначально было на кого опереться.
В первые дни после своего создания «народные» правительства при активной поддержке советских эмиссаров установили контроль над вооруженными силами и полицией. Так, «народное» правительство Эстонии сместило генерала Й. Лайдонера и ряд других высших офицеров, ввело должности политических руководителей военного министерства (им стал коммунист с многолетним стажем П. Кеэдро), родов войск и подразделений, приняло решение о создании комитетов военнослужащих, которые создавались при поддержке представителей Красной Армии175. Так как установление контроля над армиями балтийских стран прошло относительно спокойно, И. В. Сталин не пошел на их разоружение, чего добивалось высшее командование Красной Армии. Особенно жесткую позицию занимал командующий Белорусским особым военным округом Д. Г. Павлов, который направил служебную записку с предложением немедленно разоружить армии всех трех балтийских стран, вывезти их оружие в СССР, сменить командный состав и использовать часть литовской и эстонской армии для войны «против румын, авганцев (так в оригинале. – Ю. К.) и японцев», а также расстрелять всех граждан балтийских государств, которые не сдадут оружие в 48 часов176. То, что реализация предложений Павлова могла спровоцировать вооруженное сопротивление, было очевидно, а этого Сталин явно хотел избежать. Следующим шагом советского руководства по установлению контроля над военными структурами трех формально еще независимых государств стало образование 11 июля 1940 г. Прибалтийского особого военного округа. В его состав вошли территории Латвии и Литвы, а Эстония включалась в состав Ленинградского военного округа177.