Современный эстонский историк Р. Розенталь (г. Таллин), исследовавший влияние действий северо-западной армии на ход войны за независимость Эстонии, пришёл к выводу, что с мая 1919 г. это влияние было решающим{390}. По его мнению, без майского наступления северо-западной армии военные действия на советско-эстонском фронте развёртывались бы во многом иначе. Во всяком случае, не удалось бы отодвинуть военные действия так далеко за границу Эстонии. А это побудило большевиков искать мира с Эстонией и согласиться на её независимость. Добавим, что в сложившейся ситуации эстонское руководство было объективно заинтересовано в победе красных в Гражданской войне. Дождавшись, когда определится победитель, оно выполнило главное условие большевиков: разоружило северо-западную армию, нанеся своему бывшему союзнику смертельный удар в спину. Эстонцы поступили очень прагматично, понимая, что офицеры и солдаты северо-западной армии не сочувствовали их стремлению к независимости. Правы ли они были в этом своём прагматизме? В истории достаточно примеров, свидетельствующих, что мораль редко идёт в ногу с политикой. Во всяком случае, можно говорить о том, что на эстонскую независимость всё же падает тень трагедии северо-западной армии, равно как и личной трагедии её солдат и офицеров.
VIII. 14. Условия Тартуского (Юрьевского) мира
Мирные переговоры между Советской Россией и Эстонской Республикой закончились подписанием 2 февраля 1920 г. Тартуского мирного договора. Этот договор предусматривал прекращение военных действий между сторонами, разоружение всех русских белогвардейских частей и немедленный вывод вооружённых сил иностранных государств, в том числе и английского флота, из Эстонии и эстонских территориальных вод. Советская Россия безоговорочно признавала независимость и суверенитет Эстонии и отказывалась от всех прав в отношении её территории и народа. По Тартускому (Юрьевскому) мирному договору к Эстонии отошли: 1) пять уездов Лифляндской губернии (её северная часть) — Веросский, Перновский, Феллинский, Эзельский и Юрьевский, а также часть Валгаского уезда с городом Валга (южная часть этой губернии отошла к Латвии); 2) Эстляндская губерния в составе четырёх уездов — Ревельского, Вейзенбергского, Вейзенштейнского и Гапсальского; 3) часть Петроградской губернии — город Нарва и три волости Ямбургского уезда, которые были присоединены к Вейзенбергскому уезду бывшей Эстляндской губернии; 4) часть Псковской губернии — город Печоры и пять волостей Островского уезда{391}. Советское правительство согласилось на прохождение советско-эстонской границы по линии фронта, и потому в пределах буржуазной Эстонии остались части территории Петроградской (с Нарвой) и Псковской губерний с русским населением. В ноябре 1944 — январе 1945 г. Российской Федерации были возвращены территории, населённые преимущественно русским населением: три волости Вирумаского (Нарвского) уезда (отошли к Ленинградской области) и девять волостей Печорского уезда (отошли к Псковской области){392}, за исключением Нарвы.
Особо следует сказать о Нарве — одном из крупнейших промышленных центров Российской Прибалтики со смешанным русским и эстонским населением. В Российской империи Нарва никогда не входила в состав Эстляндии. Правда, советское правительство признало Эстляндскую трудовую коммуну на территории, в которую была включена и Нарва. Кроме того, в условиях Гражданской войны в Нарве размещалось правительство первого Эстонского социалистического государства. Этими обстоятельствами можно объяснить оставление Нарвы в составе Советской Эстонии при принятии решения в 1944–45 гг. В то же время нельзя не отметить, что практика национально-территориального размежевания на пространстве бывшей Российской империи, которую осуществляли большевики за счёт исторических российских земель, идя навстречу неоправданным территориальным вожделениям малых народов, была не только беспрецедентной в своём роде, но и недальновидной и пагубной для долгосрочных стратегических интересов России. Причём территориальные подарки близким коммунистическим режимам оставались в силе, когда эти режимы свергались и власть переходила в руки потенциальных противников. В этих случаях русская земля служила разменной монетой и заложником революционной целесообразности. В 1919 г. советскому правительству было важно нейтрализовать Эстонию в качестве тыла и союзника Северо-Западной армии Юденича и руками эстонцев ликвидировать белую армию. Эта цель была достигнута путём признания независимости буржуазной Эстонии и уступки ей Нарвы — главного опорного пункта армии Юденича. В результате этой сделки большевиков с эстонской националистической буржуазией из-под армии была выдернута территория, которую она стремилась сохранить как имперскую и русскую, а белые части отдавались на милость бывшему союзнику, который становился хозяином положения и вершителем их судьбы. Кроме признания независимости и уступки территорий с русским населением, Эстония получила 15 млн. рублей золотом из золотого запаса царской России, а также принадлежавшее российской казне движимое и недвижимое имущество в Эстляндии, Северной Лифляндии и на уступавшихся Эстонии территориях Петроградской и Псковской губерний. Эстония была освобождена от уплаты различных внешних долгов, относящихся к дореволюционному времени. Кроме того, Россия согласилась предоставить Эстонии преимущественное право на лесную концессию, площадью в один миллион десятин, и на концессию по постройке прямого железнодорожного пути, соединяющего Москву с одним из пунктов на российско-эстонской границе. В мирном договоре фиксировались также взаимные военные гарантии, например создание временной пограничной демилитаризованной зоны, обязательство не иметь на своей территории враждебных другой стороне войск, групп, организаций и т.п. Предусматривалось также установление экономических связей между Советской Россией и Эстонией. Одновременно проживавшим в РСФСР эстонцам предоставлялось право выезда в Эстонию. В течение 1920–1923 гг. этим правом воспользовались 37,5 тыс. человек, в то же время 155 тыс. эстонцев пожелали остаться в Советской стране.