Смех Тристана застал меня врасплох.
— Селин всегда имела склонность к драматизму. Она опытный воин и хороший инструктор… по большей части.
— Видимо я застала её во время одного из её состояний «простоя».
— Селин… ну, просто давай скажем, что она лучше во взаимоотношениях с мужчинами, чем с другими женщинами, — он поставил бокал на стол. — Я могу с ней поговорить, если пожелаешь.
— Нет, я самостоятельно могу с этим справиться. Она не хуже, чем некоторые девушки, с которыми я была знакома в старшей школе.
Он вскинул брови.
— Старшая школа, похоже, весьма опасное место.
— Ты не представляешь.
Я вернулась к салату, почувствовав себя немного более расслабленной. С Тристаном, на удивление, оказалось очень легко общаться, и это больше походило на времяпровождение с братом, нежели с дедушкой.
— Как поживают твои новые питомцы? Сахир сказал мне, что ты дала им имена.
— Хуго и Вульф. Они очень умны и уже знают некоторые команды, — я всегда была счастлива говорить о церберах. — Я лишь хочу, чтобы они не держались всё время взаперти в том вольере. Им нужен свежий воздух и пространство побегать.
Он нахмурился.
— Не уверен, что это хорошая идея. Мы не знаем, можем ли им доверять в том, что они не убьют первого встречного.
— Я захожу к ним в вольер каждый день, и они ласковы со мной.
— Они запечатлелись на тебе, и теперь ты их хозяйка. Они никогда не причинят тебе вреда.
— Они перестают рычать на Сахира, когда я там, — я убежденно подалась вперёд. — Я всерьез верю, что им просто надо привыкнуть быть в окружении людей. Я не могу вынести мысли о том, что они будут оставаться взаперти всю жизнь.
— Я поговорю с Сахиром, и посмотрим, что он скажет. Я не могу давать никаких обещаний.
— Спасибо, — я была уверена, что как только он увидит, что им можно доверять быть среди других, он предоставит им больше свободы. — У вас тут сотни миль лесов, прекрасное место для них, чтобы побегать. Я могу выводить их на прогулку каждый день, никого не побеспокоив.
Тристан отложил вилку.
— Не очень хорошая идея тебе бывать в лесу одной, — я начала протестовать, но он продолжил: — Я знаю, ты не рада возложенным на тебя ограничениям, но мы лишь пытаемся обеспечить тебе безопасность после всего того, через что ты прошла.
— Но все считают, что я мертва, в том числе и вампиры.
— Ты должна простить меня за то, что я немного излишне опекаю тебя. Я считаю, что таково право деда. Просто потерпи ещё немного, пока мы не будем знать наверняка, что Магистр по-прежнему не ведёт твои поиски. Мы отслеживаем деятельность в районе Мэна, и в данное время там достаточно тихо.
— Я бы и сама могла тебе сказать насколько тихо в Мэне, — я пожала плечами в ответ на его вопрошающий взгляд. — У меня там друзья-оборотни, помнишь? Кстати, поверь мне, никто не хочет, чтобы Магистр считал меня мертвой больше, чем я сама. Я не могу даже выйти на прогулку, чтобы никто из воинов не сопровождал меня обратно в кандалах.
Он рассмеялся.
— Я скажу им, чтобы они отложили кандалы. А пока что, почему бы мне не устроить тебе один день вне стен бастиона? Как насчёт поездки в Бойсе? Под присмотром, конечно.
— Ладно, — я уступила, воодушевившись возможностью смены сценария, даже если это всего лишь на один день.
Он поднялся, чтобы убрать тарелки из-под салата, и я взглядом окинула его апартаменты, в которых был создан решительно мужской интерьер. Это имело смысл, поскольку он уже слишком давно стал вдовцом. Здесь присутствовали немного более мягкие штрихи, такие как бледно-голубой плед на спинке дивана и несколько фотографий в рамках, и картин на камине и стенах. Одна фотография, в частности, привлекла мой взор, и я мгновенно поняла, кем была светловолосая женщина, так как уже ранее видела поблекшую фотографию с ней, которую мой папа обычно носил в своем бумажнике. Мадлен была потрясающе красива — даже Селин не смогла бы с ней сравниться — и счастливая улыбка на её лице не согласовывалась с моим образом женщины, которая принесла нам с отцом довольно сильную боль.
Вопросы, которые неделями вертелись на задворках моего разума, наконец, вырвались на первый план. Мой папа познакомился с Мадлен в колледже, по словам Нейта, и они встречались несколько лет, до того как поженились. Они были женаты в течение двух лет, прежде чем у них появилась я, и она покинула нас, когда мне исполнилось два года. Неужели, проведя все эти годы с Мадлен, мой папа не понял, что она вовсе не стареет? Как Мадлен скрывала свою силу и контролировала своего Мори, не дав ему ни единого повода заподозрить, что она не была человеком? Или все то время он был в курсе этого? Я прикусила губу и отвела взгляд от фотографии. Не было никакого смысла обдумывать вопросы, ответы на которые никогда не будут получены.
Ещё одна фотография привлекла моё внимание, на ней была запечатлена та же светловолосая девушка, что и на портрете в офисе Тристана.
— Это твоя сестра? — поинтересовалась я у него, и он развернулся и проследил за моим взглядом к той самой фотографии. — Николас однажды упомянул свою подругу, Елену, которая погибла давным-давно, и он сказал, что она была тётей Мадлен.
Он поставил блюдо с лососем и рисом передо мной и вновь сел на своё место.
— Елена была моей младшей сестрой, она была значительно моложе. Мне почти исполнилось две сотни лет, и я был очень удивлен, когда мои родители сообщили мне, что у них будет ещё один ребёнок. Иметь братьев и сестёр с огромной разницей в возрасте для Мохири не обычное явление, но мои родители любили путешествовать, и они не были, как бы ты назвала, весьма привязчивыми людьми. К тому времени, они уже были здесь, занимаясь исследованиями Америки, и я решил переехать сюда, чтобы быть с ними, когда ребёнок появится на свет. Елена была самой очаровательной малышкой, и, конечно же, я незамедлительно пришёл от неё в восторг и слишком её избаловал. Когда ей было пять лет, мои родители решили, что они хотят продолжить свои странствия, и мне легко удалось уговорить их оставить Елену со мной.
— Воин, воспитывающий маленькую девочку?
Он разрезал лосося.
— Моя сестра, Беатриса, могла забрать к себе Елену, но в то время она находилась в Южной Америке. Я тогда жил в семейном лагере в Вирджинии, и он больше походил на общину, чем на этот бастион. Там жили другие маленькие дети, с которыми Елена могла играть, и женщины, к которым я мог прийти за нужным мне советом. Это место было намного более подходящее для ребёнка, чем путешествие по миру, и у Елены было там очень счастливое детство.
— Николас крайне мало рассказал мне о ней, — тихо произнесла я. — Но, похоже, он очень сильно о ней заботился.
Тристан кивнул.
— Я не удивлен, что он упомянул её. Николас приехал в наш лагерь, когда Елене было девять лет, и он баловал её, как и все остальные. Она для него была как сестра, и он очень тяжело перенес её смерть. Он винил себя, невзирая на то, что я и все остальные твердили ему, что его вины в этом не было. Моя сестра была красивой и привыкла, что люди сюсюкались с ней. Она была развитой не по годам и очаровательной, но она также была и своенравной, и я порицаю себя за это. Она никогда не должна была покидать лагерь в одиночку, и именно из-за этого она и погибла.
— Почему Николас винил себя?
— Как я сказал, Николас любил Елену как сестру, но вот Елена обожала его и постоянно пыталась заполучить его внимание. К моменту, когда ей исполнилось шестнадцать лет, большинство парней в лагере считали себя влюбленными в неё, но её взор был обращен только на Николаса. Он знал о её чувствах и всегда деликатно отвергал её знаки внимания, но она была решительно настроена заполучить его, и ничто не разубеждало её. Её схемы остаться с ним наедине с каждым днём становились всё более изощренными, вплоть до того, что даже я сам начал дразнить его, что однажды мы станем братьями, если он не будет осторожен. Если бы я только знал насколько далеко она зайдет в своих попытках быть с ним, возможно, я вмешался бы до того, как её игры вышли из-под контроля. Я, быть может, смог бы её уберечь.